Спи крепко, милая

- Я себя спрашиваю, знала ли она, что с ней случится.

- Не думаю. Во всяком случае, сейчас важно, что это действительно случилось.

Шеф шагнул к телефону и позвонил доктору Макфарлайну. Но ничего нового врач не сообщил.

- Это не просто, - оправдывался он. - Я пока не могу сказать, как она умерла. Отсутствуют некоторые жизненно важные органы, поэтому я не могу исключить яд. Это мог быть и удар по голове, или её могли задушить. Но этого я не могу сказать без осмотра её головы и шеи.

- Она была беременна, Джим?

- Нет. По крайней мере, насколько я смог определить.

- Когда она умерла?

Макфарлайн недовольно буркнул:

- Я не хотел бы пока называть точную дату. Она некоторое время пролежала в том сундуке и тело здорово застыло. Я бы сказал, минимум четыре дня, но не больше восьми.

- Может быть, где-то в последний уикэнд?

- Между средой и воскресеньем. Большего я пока сказать не могу. Завтра попытаюсь определить поточнее.

Положив трубку, Феллоуз с Уилксом погасили везде свет и заперли дом. С собой они захватили оба зеленых чемодана с вензелями. На карауле стоял уже другой полицейский; из-за сильного ветра он быстро расхаживал взад-вперед, притопывая ногами. Его смена была с шести до восьми, - такой режим установил Феллоуз.

Полицейский никого не видел, автомобиль репортера тоже исчез.

Оба детектива вернулись в управление, и Феллоуз кратко ознакомил Уилкса с планом на следующий день.

- Нужно вскрыть чемоданы, Сид. И составить опись содержимого. А как только поступит фото Кэмпбелла, покажите Уэтли. Я уверен, это не тот Кэмпбелл, настолько нам не повезет, но, во всяком случае, это следует проверить официально.

- И я поручу нашим людям найти продовольственный магазин...

- Да. Я хочу поговорит с парнем, который доставлял продукты. И вы конечно знаете, что следует предпринять по поводу кофра.

- Я поручу это Эду, - Уилкс достал свой табак. - А вы, наверное, поедете в Бриджпорт?

Феллоуз невесело вздохнул.

- Кто-то же должен это сделать...

ПЯТНИЦА, 27 ФЕВРАЛЯ

В пятницу утром, прежде чем уехать, Фред Феллоуз устроил пресс-конференцию. Он сообщил, что жертва не была беременна, и что есть надежда вскоре её опознать. Пока ничего не известно о мужчине. Шеф подтвердил, что проверяются определенные следы, но отказался сообщить, какие именно.

- Я не хочу, чтобы эти типы вмешались и все испортили, сказал он Уилксу в своем кабинете после пресс - конференции. Если бы я упомянул о кофре, они были бы у начальника станции ещё до того, как Эд Левис выедет отсюда.

- Вы не сказали им, что мы узнали, кто эта женщина.

- Они не утаят эту информациюм от её ближайших родственников. Я не могу допустить, чтобы они позвонили её родителям прежде, чем я с ними поговорю. Когда вернусь, тогда посмотрим.

День был солнечным и холодным, движение на Меррит - парквей - не очень плотным, однако поездка в Бриджпорт удовольствия Феллоузу не доставляла. За долгие годы службы ему часто приходилось приносить известия о смерти, но он никогда не мог противостоять той боли, которая обязательно этому сопутствовала. Он никогда не обременял такими поручениями других, хотя сам ненавидел звонить с худой вестью в чужую дверь. Может быть потому, что это причиняло ему большие страдания, чем другим, или из естественной боязни поручать другим то, чего сам терпеть не мог. И эта поездка, как всегда, стала настоящей пыткой. На этот раз даже большей, чем обычно: он не только должен был сообщить ничего не подозревающим родителям трагическую весть, но сразу после этого ещё и допросить их, чтобы установить личность мужчины, с которым сбежала их дочь.

В глубине души он сознавал, что нельзя подвергать допросу людей в таком состоянии, но как профессионал понимал необходимость поскорее получить информацию, не считаясь с чувствами.

Дом номер 402 по Уэствил - стрит был коттеджем на одну семью, как и все прочие на этой улице. Отличался он только цветом да огороженным стеной травянистым откосом, но размеры и форма были одинаковы: небольшой двухэтажный дом на шесть - семь комнат.

Поставив черный полицейский автомобиль перед домом, он поднялся на крыльцо. Без полицейского значка, в кожаной куртке, перчатках и шапке, его можно было принять за кого угодно, от маляра до контролера, снимающего показания счетчика. К утру немного потеплело, но температура была все ещё ниже нуля, а Феллоуз одевал себя и свою команду так, чтобы было удобно, не обращая внимания на моду.

Он позвонил и повернулся спиной к двери, осматриваясь. Тихая улица в пригороде, населенная тихими гражданами, ведущими тихую жизнь. Но одна из них вырвалась из этого однообразия, фон которому создавали однообразные дома, "перешла границы", как выразилась за обедом одна из его дочерей, и в результате жизнь её оборвалась...