Спящая красавица

Джеймсу было девять лет, когда Филипп Данн и его жена взяли его официально в свой дом. Большая заслуга в этом была Филиппа. Леди Данн, виконтесса Данн, жила в тумане непрестанной головной боли и ежедневного приема настойки опия. Большую часть времени она проводила в постели. Джеймс жил в доме Вильгельмины Данн десять лет и за это время видел ее считанные разы, они были едва знакомы. Более того, он считал, что все остальные знали ее не лучше, чем он сам. По этой единственной причине он симпатизировал ей. Супруги спали в разных комнатах. Виконтесса спала на первом этаже. Она боялась ступеней, так как с большим трудом преодолевала их. Подобный брак, без сомнения, устраивал их обоих.

Джеймс всегда был завален работой для Филиппа. Конечно, теперь он немного лучше понимал, что двигало Данном. Хотя не все было так просто: молодой Филипп позволял себе проводить время с Николь, чувствовал себя из-за этого отвратительно и поэтому заботился о Вилли. А может, он продолжал заботиться о жене из чувства долга? Во всяком случае, несомненно, что Филипп был очень сильно привязан к своей страдающей жене. Когда она была счастлива, его состояние духа заметно улучшалось.

Поэтому, когда Филипп как-то заехал в Кембридж по дороге в Бат и объявил, что снял для всей семьи на каникулы дом недалеко от Монте-Карло, Джеймс понял это так, что лечение пошло Вилли на пользу. Филипп был жизнерадостен. Он был уверен, что солнце, море и воздух Южной Франции — как раз то, что ей нужно. Он снял «романтический домик с прелестным садом, с видом на море, который понравится Вилли».

Джеймсу трудно было представить, что Вилли стало настолько лучше, что она в состоянии реагировать на что-нибудь, что ей что-то может понравиться, но кивнул головой. Затем Стокер был еще более удивлен, услышав приглашение Филиппа.

— Как в старые добрые времена, — сказал Филипп.

Он похлопал Джеймса по плечу.

Джеймс подумал, что это как раз то, что нужно. Поездка отвлечет его от постоянных попыток перехватить почтальона и не принесет ему никакого вреда.

Это было обычным делом, что Данн приглашал Джеймса провести с ним каникулы. Он был близок всей семье, хотя никогда никуда не выбирался с семейством Даннов на долгое время.

«Хорошо, хорошо», — повторял он себе.

В самом крайнем случае они с Филиппом могли отдохнуть сами, друг с другом. С тех пор как Джеймс вернулся, у него не оставалось времени для послеобеденной болтовни с Филиппом — без посторонних, с хорошей сигарой и бренди, — которую они некогда так любили. Это будет превосходно, уверял себя Джеймс.

Он прибыл в Монте-Карло на поезде, затем нанял экипаж и через двадцать минут очутился как раз во французской деревушке, что стояла на границе с Италией. Чтобы добраться до дома, ему нужно было дальше повернуть на запад, а затем расспросить о дороге. В действительности дом, который снял Филипп, хотя и был расположен в сотне ярдов, был неприступен. К нему можно было подъехать только кружным путем. Для того чтобы добраться туда, нужна была карта. Возничий Джеймса дважды сбивался с пути. С узкой, извилистой дороги, проходившей по горам, дом выглядел — да таким он, собственно, и был — неприступным.

Когда Джеймс с возничим, тащившим его багаж, приблизился к парадной двери, он увидел извилистую тропинку, которая вела прямо к воде.

Дом был удивительно уединенным, просто гнездышко для влюбленных или, скорее, орлиное гнездо. Он был плотно прижат деревьями к вершине располагавшейся поблизости скалы. Конечно, превосходное место для того, чтобы ухаживать за страдающей женой, решил Джеймс.

Его встретила в дверях француженка и предложила войти. Едва перешагнув порог, он был поражен открывшимся перед ним видом. Через широкий, необычайно открытый коридор, затем через стены с французскими окнами сразу же открывалось захватывающее зрелище: величественное Средиземное море виднелось на некотором расстоянии в просветах между возвышавшимися деревьями. Внизу через дорогу тянулся пляж.

Джеймс понял, что этот дом действительно необыкновенный: великолепный, с обширными балконами и террасами, наполненный свежестью морского воздуха, с превосходной обстановкой, содержавшейся в чистоте и порядке. Он был пропитан солнечным светом и запахом трав, которые росли на засушливых холмах, окружавших дом. Разобрав свой багаж с книгами за пять минут, Джеймс понял, что Вилли «не понравилось» это место, потому что ее в особняке не было.

— Она не приедет, — сказал Филипп.

Он повернулся и с недовольным выражением лица протянул Джеймсу бокал с каким-то напитком, мутным и сладким. Затем продолжил:

— Поэтому и девочки решили остаться с ней.

Выражение разочарования на лице Филиппа было притворным. Он вовсе не был так несчастлив, каким представлялся. Джеймс не понимал его.

В это время он как раз смотрел в окно. Он взглянул пристальнее, сосредоточился, чтобы удостовериться, и замер, придя в замешательство.

Внизу, на пляже, среди сосен Джеймс увидел миниатюрную женщину с блестевшими на солнце темными волосами, выбившиеся пряди которых развевались у нее за спиной на морском ветру.