Спящая Красавица

— Если ты так считаешь… Я поверю тебе, — девушка развела руками. Она взглянула на Виктора, посмотрела, как он убирает карты обратно в ткань, и спохватилась: — Нужно же покормить тебя. Погоди минуту, я закажу тебе что-нибудь, — она тут же исчезла в гостиной.

Виктор сжал в руках колоду, отвернулся к окну и задумался. Стоило Грейс закрыть за собой дверь, как к Виктору снова вернулись мысли о Тристане и о том, как жестоко он поступил. Мысль о том, что из-за него ей было больно, заставляла его чувствовать себя хуже, чем Болезнь.

Глава 22 Грейс

Грейс принесла ему плошку с горячим куриным бульоном и пару хрустящих тостов. Только теперь Виктор осознал, что действительно все это время был голоден, правда, уже настолько, что от одной мысли о еде ему становилось дурно.

Грейс оставила поднос на столике у кровати Виктора и подвинула свое кресло поближе. Виктор взял плошку в руки, склонился над ней, вдыхая аромат бульона, сделал несколько глотков живительной жидкости, согревающей его изнутри, питающей и почти не вызывающей отторжения, а после поставил ее обратно на столик. Он чувствовал взгляд Грейс почти физически, ощущал легкие отголоски ее чувств и никак не мог от этого отделаться.

— Ты будешь молча смотреть, как я ем, или все же поговоришь со мной о чем-нибудь?

— Например? — Грейс улыбнулась. Виктору показалось, что ее улыбка была немного более скованной, чем он видел на фотографиях.

Он знал, о чем ей хотелось бы рассказать, даже если сама мысль об этом пугала их обоих.

— Расскажи мне о Безмирье, — Виктор надкусил тост и едва не закашлялся. Он тут же сделал несколько глотков из плошки и снова повернулся к Грейс, — Я знаю, что тебе страшно, но ты не должна жить с этим страхом дальше.

— Для таких вещей есть психоаналитики, Виктор, — Грейс пожала печами.

— И что же, ты готова сразу после Безмирья загреметь в психушку? — Виктор все же взял со столика ложку и задумчиво помешал бульон. Он с трудом мог вспомнить, заботился ли о нем вот так хоть кто-то. Быть может, только Пенелопа, да и то не всегда. В основном все свои болезни и простуды Виктор пытался вылечить самостоятельно, иногда на ногах, предварительно напичкав себя антибиотиками, а иногда наоборот, запершись дома, засыпая, казалось, на целую вечность, изредка просыпаясь, чтобы выпить самодельных отваров из трав или ягод.

Но впервые за всю его жизнь кто-то проявил о нем настоящую заботу. Даже если это было просто по привычке и ничего на самом деле не значило.

— Спасибо за бульон, — прервал затянувшееся молчание Виктор, — И все же советую тебе рассказать обо всем мне, — он сощурился, глядя на девушку, и добавил: — Как ты себе представляешь реакцию психоаналитика на слова "Два года я провела в Аду для волшебников"? Тебе нужно не то, что тебе может дать психоаналитик в ответ на эти слова. Тебе нужно, чтобы тебя выслушали и дали понять, что такое тебе не придется переживать это снова.

— Ты уверен, что не придется?

— Ну, разве что ты серьезно решишь выйти за меня замуж, чем изрядно подпортишь себе жизнь, — Виктору хотелось рассмешить её, и он улыбнулся, стоило Грейс засмеяться, выпил несколько ложек бульона и повторил: — Ну же, расскажи мне.

Грейс долго не отвечала. Виктор видел, как она нервно кусает губы, как теребит край своей кофты. Она боялась говорить ему о Безмирье. Необходимость вспоминать тот кошмар, в котором ей приходилось жить, в котором ей приходилось каждый раз засыпать и просыпаться все отважнее и отважнее, вдруг срывала с нее все ее маски, стирала всю уверенность.

— Я столько времени там провела и старалась не задумываться о том, что происходит, что порой даже забывала, откуда я на самом деле, — Грейс на мгновение улыбнулась и тут же продолжила: — Там ведь нельзя проявлять страх, там нужно быть как можно смелее. Я не задумывалась о происходящем, и мне не было страшно, — она отвела взгляд и, уже гораздо тише, произнесла: — Но теперь стоит мне вспомнить хотя бы пару часов там и от страха мне хочется спрятаться куда-то, и больше никуда не выходить, — она подперла щеку рукой и прикрыла глаза, хотя так и не отвела взгляд от Виктора, — Когда я только оказалась там, я сначала не поняла, что происходит. То есть, я понимала, что это место какое-то… другое. Но не могла понять, бояться мне его, или нет. Гораздо больше меня пугало то, что я ничего, совершенно ничего не помню.

Виктор понимающе кивнул. Хотя, когда Пенелопа впервые взяла его с собой в Безмирье, она предупредила его обо всем, непонимание и интерес, смешанный с недоверием, все равно были первыми эмоциями, которые вызывало это страшное место.

Увидевший Безмирье впервые, лишь спустя пару мгновений осознает, что он в опасности.

— Я была в таком длинном красном платье и бархатных туфельках, прямо куколка. Еще удивилась, что я в таком виде делаю в такой глуши, — Грейс фыркнула и продолжила, — Но я достаточно быстро сообразила, что даже ночью, скорее всего, не увижу звезд, а значит, Мама Медведица мне не поможет, но я попыталась сориентироваться хоть как-то.