Спящая красавица

– Не сейчас, – сказала Анна, и посмотрела на часы, опасаясь, что в любой момент может появиться семья и преградить ей путь. Но насколько она не хотела их видеть, настолько хотела поехать с Гейл. Она могла бы провести какое-то время с семьей Гейл, заново открыть для себя Тамарак и, может быть, найти способ вновь обрести то, что потеряла.

Но потом Анна заколебалась. Семья Гейл может стать началом, а кончится тем, что придется увидеться с остальными. Слишком близко, слишком б л и з к о. Она в безопасности там, где сейчас находится. У нее есть дом и работа, надежное положение в юридической фирме, которая долгое время была ее единственной семьей. Фирма была для нее удобным местом, с правилами и моделями поведения, ритуальной деятельностью и предсказуемыми ожиданиями, со скрупулезной заботой о том, чтобы никто никому не наступал на любимую мозоль. Семья не имела ничего общего с этим: ни одна группа людей в мире не является более непредсказуемой и потенциально хаотичной, чем семья: каждый здесь – заряженная пушка, которая дает залп, если случается то, чего минуту тому назад никто не мог себе вообразить.

«Я была осторожна. Я ни с кем не связала свою жизнь».

«Но если я буду предусмотрительной, – подумала Анна, – все может обойтись. Это моя семья, может быть и не опасно поговорить с кем-то из них».

Неожиданно, ей в голову пришла новая мысль. Возможно, она ошиблась, уехав тогда в такой спешке. Об этом она никогда не задумывалась Может быть, не потеряла семью, а отбросила ее. «Я убежала и оставила их всех невредимыми. Я позволила Винсу иметь семью, а сама осталась ни с чем. Я была слишком юной; и не знала, что могла бы бороться за то, что уже было моим».

Она не знала, могла ли сделать это. Но вероятно, пора попробовать. По крайней мере начать и посмотреть, правда ли что-то можно сделать, и то ли это, что ей нужно. «Я могла бы попробовать, – подумала она. – Пока я наблюдаю ситуацию. Я должна контролировать события».

– Я хочу услышать, что здесь происходит, – сказала она Гейл. – Но не сейчас. Я должна уйти. Ты можешь рассказать мне, когда мы будем в Тамараке.

– Так ты поедешь? О, чудесно! Какой это невероятный день! Я даже не подумала, что ты приедешь на похороны, но вот ты здесь, как будто мы не разлучались, – ты чувствуешь, все так просто – а теперь ты будешь у нас в Тамараке. Это и, вправду, невероятно! И для тебя тоже, да?

– Да, – сказала Анна. Она одела жакет от костюма. – Я буду ждать вас в аэропорту. Когда ваш рейс?

– В одиннадцать пятнадцать, но что ты будешь делать до того времени? Сейчас только два часа. Я пойду с тобой.

– Оставайся с остальными, ведь они ждут этого. Я встречусь с вами в самолете. Не беспокойся обо мне, я в порядке. – Анна улыбнулась. – Но в любом случае спасибо, так давно никто не беспокоился обо мне.

Женщина бросила последний взгляд на кухню и пошла обратно через весь дом. Лимузин, который она арендовала сегодня утром, ехал за ними и теперь ждал у двери. Дождь прекратился, тучи рассеялись, вдалеке слышались раскаты грома. Анна попросила водителя поехать по той же дороге, по которой шла, когда уходила отсюда много лет назад, и смотрела, как проплывает мимо деревенский пейзаж. Гораздо более шикарный способ бегства, подумала она с улыбкой. Но все еще больно было смотреть на этот ухоженный, отлакированный городок, являвшийся фасадом легкой жизни и счастливых семей, фасадом гармонии, безмятежности и комфорта, и знать, насколько фальшивым он был. «Богатым городам легко прятать свои страдания, – подумала Анна, – за творениями архитекторов, дизайнеров пейзажа, декораторов, и плотников, но самые благополучные города манят такими преувеличенными и ложными обещаниями, что молодежь, вырастающая в них, попадает в ловушку противоречий между желаемым и действительным. И единственный выход отсюда – бегство».

Они проехали мимо станции, где она ждала, поставив дорожную сумку рядом, поезда на Чикаго. Показалось, водитель снизил на мгновение скорость, потом поехал быстрее, повернув на запад. Когда они повернули на юг, к скоростному шоссе, Анна откинулась на подушки сиденья. Она никогда не вернулась бы сюда; Лейк Форест и дома Четемов ничего не значили для нее. Но все же сделала первый шаг к воссоединению со своей семьей, и хотела побыть некоторое время одна, до встречи с Гейл, Лео и их детьми в аэропорту, чтобы обдумать, что это значило.

«Это значит: я сделаю попытку, вот что это значит. Если будет слишком больно или проявят слишком много любопытства, я уйду и вернусь туда, где была – где я чувствую себя прекрасно, там все нормально. Но если мне понравится быть с ними...

Я подожду и посмотрю. Чтобы выяснить, мне понадобится день или два».