Спящая кровь

С тех пор, как она обратилась, ей казалось, что вскоре ее тело и эмоции успокоится, но все стало еще больше усиливаться. Сердце билось в ритме бегущего пса, которым она, по сути, и стала внутри; раздражали любые мелочи, и самое главное — ее все больше тяготило быть одной. Конечно, она была благодарна Орвилу за то, что он спас ее и сейчас находится рядом, но ей нужно совсем не это. Теперь она понимала Тая, который рассказывал, как сложно быть одному — несмотря на то, что у него есть семья, внутри он всегда остается одиноким.

Леа провела у дяди еще неделю прежде, чем вернуться к отцу, чтобы попрощаться. Она решила на некоторое время уйти в лес, чтобы попытаться сжиться со своим телом, научиться управлять им и контролировать боль и — самое важное — голод.

* * *

Пробило около одиннадцати, когда Леа тихо проникла в дом Тодда, сейчас ей совсем не составляет труда пройти незамеченной куда угодно. Обращение по прежнему было болезненным и занимало слишком много времени. Сейчас это не было важным для нее, она находилась в глубокой депрессии и более того — она чувствовала себя все хуже, словно теряет разум, чувствуя, как животное внутри хочет покорить ее.

Он ждал ее уже давно — с тех пор, как узнал, что она жива, не переставал думать, как произойдет их встреча. Ему столько хотелось ей объяснить, сказать, что он безумно сожалеет, ведь всю жизнь ей придется провести в ощущении бесконечного голода и борьбы с самой собой. Мужчина давно почувствовал ее запах. Как только она зашла в дом, его тело тут же напряглось, а сердце бешено заколотилось. Леа вернулась домой, но он знал, что это ненадолго, вскоре ей понадобиться свобода и она уйдет.

Тяжело выдохнув, девушка показалась из-за угла и, облокотившись на дверь, обвела взглядом зал, словно забыв, как он выглядит. После, ничего не говоря, она взглянула на Габриель, отчего у той побежали по спине мурашки и, словно прочитав мысли Леа, женщина быстро попрощалась с Тоддом и покинула дом.

Мужчина, избегая взгляда дочери, постоянно отворачивался и тихо вздыхал, пока не почувствовал облегчение, когда девушка отправилась на кухню. Медленно он двинулся за ней. Подойдя к холодильнику, она вытащила из него размороженный контейнер с нежной телятиной, от запаха которой ее чуть не повело. Желудок тут же заурчал, требуя немедленного заполнения. Сняв этикетку, она быстро поместила в рот один из кусочков и сладостно рыкнула, отчего ее глаза тут же зажглись желтоватым оттенком. Облокотившись на угол кухонного стола, она продолжала уплетать кусочки мяса, пока Тодд не осмелился нарушить тишину.

— Мне жаль… — тихо произнес он. Пройдя на кухню, мужчина медленно опустился на стул, не отрывая глаз от дочери, словно опасался чего-то.

Леа ничего не ответила. Поставив контейнер обратно, она вытерла остатки кровяных капель с губ бумажной салфеткой, после чего направилась к лестнице.

— Как ты себя чувствуешь? — снова произнес Тодд.

Леа, остановившись, замерла, после чего, медленно обернувшись, произнесла:

— Знаешь, необычно, — ее голос прозвучал холодно и отчужденно. Бросив на отца короткий взгляд, она продолжила подниматься на второй этаж.

— Подожди, Леа, — проговорил мужчина, бросившись к лестнице и облокотившись одной рукой на перила. Девушка, не оборачиваясь, остановилась, прикрыв глаза. Тело выдало мелкую дрожь.

— Я очень люблю тебя, прости меня, умоляю! — протянул мужчина, после чего по его морщинистой щеке скатилась слеза.

— Я давно простила тебя, — все тем же голосом ответила девушка, преодолев последние ступеньки и, уже почти скрывшись на этаже, она приостановилась, когда снова услышала отца.

— Я должен сказать еще кое-что.

— Что?

— Тай обменялся кровью с Алишей, теперь они вместе, — грустно и с чувством вины произнес Тодд.

— Я за него рада! — грубо ответила Леа, захлопнув за собой дверь своей комнаты.

* * *

Конечно, ее сердце екнуло при одном только упоминании его имени, а новость привела ее в бешенство. Изо всех сил она пыталась делать вид, что ей все равно, и что ее тело не трясет от одной только мысли, что могут делать сейчас Тай и Алиша. Конечно, он уже давно забыл ее, его слова звучали так угрожающе. «Я ненавижу тебя» — что может быть хуже, чем услышать такое от того, кем так восхищалась, пусть и обманывала. А, может, все, что с ней произошло — это так и должно было быть? Ведь ничего не бывает просто так. Она должна была остаться одна, не оценив то, что у нее было или могло быть. Все ее мечты и планы рухнули так быстро! Сейчас ее мозг не может больше думать, она устала, и нервы могут сдать в любой момент и кто знает, чем это может обернуться сейчас.