Спящая планета

На десятый день первые части, которым должны были дать увольнительные, получили свои обычные небольшие подачки из лавок, требуемый антидот от флагмана; некоторые города были выделены в их распоряжение, был организован транспорт.

На четырнадцатый день, несмотря на внезапную и необъяснимую отмену отпусков для некоторых отрядов, которые больше всех нажимали на командование, празднества набирали ход.

На пятнадцатый день они уже шли полным ходом. А на шестнадцатый…

Ночь раскинулась под летним небом, под мириадами звезд лежал во сне молчаливый, затемненный город. Две фигуры сидели в кабине грузовика, стоящего у обочины, и наблюдали пристальным взглядом за единственным оазисом света и звуков в полной бетонной тишине. На другой стороне улицы стояло длинное низкое здание из стекла с вкраплениями кирпичной кладки, сверкающее от яркого освещения и исходящее приглушенными шумами веселья. За этими гигантскими непрозрачными окнами, через которые проникал рассеянный мягкий желтый свет, совершенно безразличный к погруженному в сон городу и неусыпному присутствию двух военных полицейских, гулял и получал удовольствие славный третий батальон 6077го пехотного полка.

Вдруг широко распахнулась дверь, и в ночь буйно выплеснулся смех, громкие выкрики и еще более шумная музыка. На фоне света мгновенно вырос какой-то силуэт. Он неуверенно покачивался. Голоса, раздавшиеся вслед вышедшему, и непристойные шутки по поводу его неспособности удержать выпивку затихли, как только дверь с шумом захлопнулась.

Военный полицейский, сидевший на месте водителя, начал было подниматься со своего места при виде открывающейся двери, но потом снова уселся.

— Они действительно устроили себе бал, а?

Его напарник покатал жвачку из травки фальцуок во рту, тщательно сплюнул на землю.

— А почему бы и нет?

— Да-а, — вспылил водитель. — Я бы мог быть уже на борту корабля и давил бы клопов, если бы они были там, где им положено быть, и делали бы то же самое, а не путались с иноземными бабами.

Тот, который жевал травку, ухмыльнулся в темноте.

— Никак ты завидуешь, Васк? И кому — этим скромнягам пехотинцам?

— Мне до задницы их скромность! Пехота всегда получает больше всех, и всегда первой! Терпеть не могу.

— Ты, очевидно, также терпеть не можешь прыгать вниз с высоты четыре или пять сивебов над вражеской планетой, когда безопасность твоей бесценной особы обеспечивает лишь винтовка и гравишю1,- заметил жующий травку. — Иначе я был бы лишен твоего приятного общества в этот прекрасный летний вечер. — Служба в военной полиции такая же почетная, как и любая другая!

— Согласен. Однако она несколько менее опасна, чем в пехоте. Начальство это понимает и в какой-то мере компенсирует опасности некоторыми привилегиями, например привилегией первыми выбрать иноземных женщин. Расслабься… придет и твоя очередь.

— Ты все перевернул наоборот, да? — саркастически спросил Васк.

— Да, — ответил второй. — Поэтому почему бы не отбросить печальные мысли и не насладиться прохладой вечера после знойного дня? Посмотри на звезды — они отсюда смотрятся совсем иначе, чем с Виллара.

— Я с Заксена, а не с Виллара, — огрызнулся Васк. — И я не глазею на звезды.

— А ты попытайся, поглазей. Успокаивает и укрепляет дух, охлаждает вспыльчивых…

— Но без женщин!

— Ты, — со смехом сказал тот, который жевал жвачку из травки, — безнадежен.

— Я? Это ты безнадежен. Женщин иметь надо, а ты считаешь звезды!

— Я считаю звезды, — согласился его напарник. — Мы встречаем батальон на взлетно-посадочной полосе, сажаем в грузовики и сопровождаем сюда. Они, получив увольнительную, проводят здесь ночь свободы: накачиваются дешевым пойлом и удовлетворяют низменные инстинкты с управляемыми ультразвуковым контролем бабамизомби. Затем мы доставляем их обратно мертвецки пьяными и пресыщенными в их бомбоубежища, чтобы они дальше несли дежурство, сидя рядом с живыми трупами. Это всего лишь механический публичный дом: несчастные создания с пустым взглядом и парализованными мозгами танцуют под звуки мелодий, извлекаемых из таких маленьких коробочек у них на головах. Мы спим днем и укрощаем буйствующих пьяниц ночью, — конечно, мерзкое занятие, — и тем не менее не можешь же ты вскочить и присоединиться к ним. — Он сполз вниз и удобно положил голову на спинку сиденья. — Я считаю звезды, — повторил он. — И я благодарен им за компанию.