Спящие

Наблюдая, как последняя конфетка рассекает воздух, они сталкиваются лбами. Отпрянув, смотрят друг на друга – их лица так близко в полумраке – и начинают хохотать. Калеб гладит ее по волосам. Следом происходит долгожданный поцелуй. Его губы отдают шоколадом. Их зубы соприкасаются – Ребекка не знает, правильно это или нет. Ладони Калеба ложатся ей на бедра. Палец скользит по обнаженной полоске кожи на талии. Юношу слегка трясет, однако его нервозность приятнее самоуверенности. Ребекка чувствует, что вступает в новую жизнь – прямо здесь и прямо сейчас. Ее согревает лихорадочная надежда, восторг, свойственный лишь молодости.

Девочки спят допоздна, головы гудят от ликера. Постепенно они просыпаются – сходить в туалет, попить водички, принять спрятанное в тумбочке болеутоляющее или задернуть шторы, морщась от яркого света очередного безоблачного дня.

Одна за другой они возвращаются в постель и вскоре проваливаются в яркие грезы поверхностного сна.

Ближе к полудню происходит нечто экстраординарное: все начинают видеть похожие сны, с одинаковым сюжетом и отчетливым одинаковым звуком. Девочкам снится, что где-то кто-то кричит.

Спустя пару секунд они просыпаются, и сон становится явью: кто-то действительно кричит.

В коридоре девочки натыкаются на Калеба, в боксерских трусах, без рубашки. От истошных воплей худая грудь ходит ходуном. Для многих вид насмерть перепуганного парня в новинку.

– Ребекка! – Калеб тычет пальцем в сторону своей кровати, где по подушке разметались ярко-рыжие локоны. – Ребекка! – повторяет он. – С Ребеккой беда!

4

^«Ну и жуть творится в колледже!» – судачат обыватели Санта-Лоры в скобяной лавке, в супермаркете, на прогулках с собаками. «Слыхали, какой кошмар приключился в колледже?» – спрашивают соседи через забор, перешептываются старшеклассники на переменах. Ощущение, будто колледж – неприступный остров, откуда не просочится ни один микроб.

Местные журналисты окрестили недуг сонной болезнью. Одна девочка мертва, другая в коме, обе проживали буквально через дверь.

Калифорнию накрывает засуха. За три месяца ни капли осадков – хуже, чем в прошлом году. Никогда еще озеро Санта-Лоры не опускалось до такой низкой отметки, никогда еще песок не наметало дюнами, старые доки стоят на отмели, в пятидесяти футах от кромки воды.

Хуже засухи не видели уже лет сто, если не пятьсот.

Впрочем, сама по себе погода восхитительная. Солнце светит шесть недель кряду.

Казалось бы, страдать в такую погоду противоестественно, целительная сила красоты должна отгонять смерть, однако виноградники в долине чахнут, лужайки буреют день ото дня, высушенные тем же солнцем, что прогревает садовые качели на много месяцев вперед.

Но людей по-прежнему одолевают сомнения: как могла восемнадцатилетняя девочка умереть в такую дивную погоду.

Однако Санта-Лора страдала и прежде.

Здешняя местность склонна к землетрясениям, горы – к оползням, а лес – к пожарам, поэтому особо боязливые жители хранят семейные фотографии в чемоданах, сложенных у входной двери на случай непредвиденного бегства.

Племя, охотившееся в окрестных лесах, пало жертвой оспы, завезенной торговцами пушниной, группа первопроходцев умерла от голода в горах. Десять лет спустя деревянные дома рудокопов в первую же весну смыло трехфутовой волной талого снега. В антикварной лавке на углу Марипоса- и Кляйн-стрит хранится фотография, свидетельство давней трагедии: женщины в темных платьях, мужчины в потрепанных сюртуках и дети – все как один серьезные, исхудавшие – стоят по колено в воде, во взглядах читается немая покорность судьбе.

Потом оползень уничтожил все бунгало на востоке городка, а крохотная ратуша с куполом и колокольней – лишь подобие оригинала, разрушенного землетрясением.

На старом кладбище, закрытом для захоронений, нашли последний приют многочисленные жертвы испанки. Поговаривают, будто призраки умерших до сих пор витают в особняках на Каталина-стрит, ныне запущенных и населенных студентами. Обыватели Санта-Лоры знали о грядущей эпидемии. Предупрежденные об угрозе с запада, они решили перекрыть единственную дорогу, но болезнь все равно просочилась в городок и распространилась со скоростью сплетен. Испанка унесла здесь вдвое больше жизней, чем в окрестных поселках, тогда-то и начались пересуды, будто Санта-Лора проклята.

Эта мысль нет-нет да всплывает у людей суеверных. Стоит очередному подростку утонуть в озере или туристу пропасть без вести в лесу, как в Санта-Лоре гадают, уж не создан ли городишко специально для катастроф. Способна ли местность притягивать несчастья, как магнитом?

5