Спящие боги Инадзумы (СИ)

— Может, Кадзуха знает, — растерянно отозвалась Люмин. — Меня беспокоит другое, Паймон. Если я права и причина всего происходящего находится в Тэнсюкаку, нам надо найти способ проникнуть внутрь.

— И не превратиться при этом в кучку пепла, — печально подхватила Паймон.

— Именно.

Паймон поежилась.

— У тебя есть идеи? Лично у Паймон в голове пустота…

— Ни одной, — со вздохом призналась Люмин.

Она опустилась на корточки, задумчиво набрала в ладони пригоршню пепла, оставшегося от ветви сакуры, и вдруг ощутила в руках странное покалывание. Доверившись интуиции, она поднесла пепел к лицу и осторожно его понюхала. Паймон изумленно вскинула брови.

— Не смотри так, — хмыкнула Люмин. — Лучше помоги. Скажи, я схожу с ума, или у этого пепла правда какой-то неестественный запах?

Паймон не пришла в восторг от идеи нюхать пепел, но ради Люмин все-таки согласилась. Какое-то время она молчала. Люмин терпеливо ждала — за долгое время совместных путешествий она убедилась, что Паймон мастерски распознает оттенки не только вкусов, но и запахов. Чжун Ли мог бы ей гордиться. Паймон только говорила, что не чувствует разницы, но на деле могла безошибочно определить по запаху даже степень солености жареной курицы.

— Наоборот, — сказала наконец Паймон. — Он слишком… естественный. Пепел должен пахнуть пеплом. Гарью. Пылью, на худой конец. А этот почему-то пахнет цветами.

— Цветами… — повторила потрясенная Люмин. — Верно.

Развить эту мысль она не успела: Чайльд за ее спиной издал сдавленный звук. Вскочив от неожиданности, Люмин обернулась и мигом узнала в его руках Глаз Порчи — подлое и опасное изобретение Фатуи. Из-за этого артефакта Инадзума потеряла много славных воинов, и Люмин до сих пор не простила Фатуи за содеянное. Чайльд не принимал непосредственного участия в распространении Глаз Порчи, но был в ненавистной организации важной шишкой, и Люмин не нравилось видеть в его руках это страшное изобретение.

В глубине души она до сих пор боялась, что напрасно ему поверила.

Она испытующе посмотрела на Чайльда, но тот не стал перехватывать ее взгляд.

— Что ты делаешь? — недовольно осведомилась она.

— Экспериментирую, — задумчиво отозвался Чайльд.

Держась на некотором расстоянии от барьера, он то подносил Глаз Порчи, то отдалял его, и каждый раз туман реагировал беспорядочными вспышками и завихрениями, в которых невозможно было найти логику.

— Элемент моего Глаза Порчи — Электро, — сказал Чайльд. — Как думаешь, мы сможем пройти через барьер под щитом Бэй Доу?

Он поднес Глаз Порчи ближе, и туман молниеносно протянул к артефакту свои жадные лапы — Чайльд едва успел отступить. На его руке остались красные обожженные следы.

— Э-э… Наверное, я поспешил с выводами, — торопливо заключил он.

— Ты в порядке? — забеспокоилась Люмин.

Тарталья потряс рукой и открыл рот, чтобы ответить, но тут где-то за статуей Тысячерукого Стоглавого Божества полыхнула фиолетовая вспышка. Бросив разговоры, Люмин, Паймон и Тарталья кинулись туда.

— Это на том берегу, — сообразила Люмин.

Они метнулись через мост и обнаружили в переулке спящих ёрики — солдат, которые служили в Инадзуме полицейскими. У Люмин екнуло сердце: одного из них она не раз встречала в городе, когда проходила мимо полицейского участка. Безжалостные сонные чары сломили многих, и если даже сама Гудзи Яэ не смогла с ними тягаться, то у людей без Глаза Бога и вовсе не оставалось ни шанса.

Вдруг Чайльд схватил Люмин за руку и оттащил назад, заставляя спрятаться за домом.

— Что ты…

— Тихо! — велел Чайльд. — Смотри.

Люмин осторожно выглянула из-за угла. Тело одного из ёрики засветилось фиолетовым, и он вдруг поднялся, двигаясь нелепо и отрывисто, точно кукла-марионетка. Его руки то падали по швам, то подлетали в воздух, словно он исполнял сложный ритуальный танец, а глаза светились неистовым потусторонним огнем. Выглядело это так жутко, что у Люмин по коже поползли мурашки, и даже Чайльд обмер, не смея издать ни звука.

— Что он делает? — шепнула Паймон.

Ёрики вдруг обернулся — Паймон даже ойкнуть не успела, как Чайльд притянул ее и крепко прижал к себе. Все трое вжались в стену, надеясь, что одержимый их не увидит. Сердце Люмин бешено колотилось. Одно дело бить демонов. Совсем другое — столкнуться в бою с тем, кому ни в коем случае нельзя вредить.

Шаги ёрики звучали рвано и неестественно. Раскачиваясь, он подволакивал ноги, и шуршание его подошв об асфальт впечатывалось в мозг клеймом.

Люмин видела многое. Она воевала с Вестниками Бездны, дважды сражалась с Архонтами и пыталась утихомирить разъяренного дракона. Она спускалась в Энканомию и пережила Мусо но хитотати сегуна Райдэн.

И все же это жуткое поведение ёрики вселяло в ее сердце страх такой силы, что она лишь чудом вспоминала, как дышать. Ее пригвоздило к месту, ноги отнялись, а слова не слушались, и даже если бы Люмин хотела сбежать, она не смогла бы сделать ни шагу. Кажется, Чайльд испытывал схожие чувства. Он был бледен и вжимался в стену, точно надеялся стать с ней единым целым.