Спящие карты

Миновав последние ветви мы переглянулись и, не заглушая победного крика, рванули со всех ног прочь от этих ботанических монстров. Мы бежим, не оглядываясь и по принципу, чем дальше, тем лучше. Не сбавляя скорости, пробиваем заросли на этот раз уже самого обычного кустарника и царапкаемся на поросший чахлой травой холм.

– Хватит орать. – Железяка с усталым видом сел прямо на землю. – В ушах закладывает.

Я и не заметил, что все еще продолжаю совсем не бравым, а скорее уж козлиным голосом тянуть победный клик.

– Ура, тфу ты прицепилось, будь оно не ладно.

Железяка поднял на меня ободранное лицо:

– Чего?

– Хорошо, в смысле, – быстренько поправляюсь, не желая выглядеть дураком и трусом одновременно. К моему прискорбию, похоже, так оно и есть. Испугался конкретно. Одно дело воевать с нормальными двуногими а другое с непонятными монстрами, которые даже будучи раскромсаными вдоль и поперек, все равно норовят ужалить.

– Это ты точно заметил, – хмыкнул Железяка и неожиданно рассмеялся. – Ты своим криком все кусты распугал. А что ты там говорил насчет какого-то триффера? Это что, новая венерическая болячка? Разновидность триппера?

– Триффидов. Фантастический персонаж. Растение способное ходить и насмерть жалить ядовитым языком, – с трудом улыбаюсь. Лицо густо покрыто царапинами и ноет.

Железяка трижды сплюнул через левое плечо.

– С меня и этих хватит. Ты посмотри, сколько кровищи, – он протянул мне на обозрение разодранные руки, сам полюбовался боевыми шрамами, вздохнул и разлегся на земле.

Порывшись в поясной сумке, выуживаю сверток первой помощи, оставшийся с последней миссии. На траву сыплются пучки трав, баночки с мазями и пакетики порошков. Железяка скептически смотрит на мое шаманство, но все же подставляет раны для обработки.

Закончив медицинские процедуры, обессилено опускаюсь на землю рядом с ним.

– А их действительно три, – удивленно говорю, уперев глаза в зависшие над головой светила. – До сих пор ни с чем подобным не сталкивался. Во всех миссиях небо было точь-в-точь как дома. Хорошо одно – наличие трех солнц в точности подтверждает теорию о множестве миров. Если до сих пор у меня и были сомнения, то сейчас они испарились окончательно.

– Я пока считать не разучился. По крайней мере, до трех.

Сделав над собой усилие Железяка попробовал подняться на ноги но тут же побледнев осел обратно.

– Что с тобой?

– Что-то здесь не так, – тяжело задышал он. – Иглы были отравлены. Симптомы похожи. – Его лоб усеяли бисеринки пота, а по телу прошла волна дрожи. – А где твой пацан? Нас же трое было…

Ну, конечно! Как же я мог забыть о нем? Я точно помню, что мы втроем, взявшись за руки покинули предыдущий мир, а потом… потом голос… кусты.

Попытка встать не увенчалась успехом. Ноги стали ватными и отказались держать отяжелевшее туловище. Стало холодно, как будто я лежу на вершине гигантского айсберга, а не на вершине холма в лучах трех солнц.

Неужели ребенка сожрали эти мерзкие растения? Но ведь у них даже нет ртов… Неизвестный способ поглощения пищи? В любом случае хоть какие-то следы должны были остаться… Может не пережеванные кости, обрывки одежды или пятна крови. Ну, хоть что-то. К тому же мальчик знаком со многими мирами. Он же сам мне объяснял жестами, что раньше уже был в воюющем городе. И я все время забываю, что этот ребенок оборотень, способный в одно мгновение превратиться из тщедушного человеческого детеныша в страшного зверя пусть даже и молодого. Мне долго не забыть пару его собратьев, учинивших пиршество на постоялом дворе. Сила, мощь, скорость и нечеловеческая грация в каждом движении. Машины смерти. Странно, но мне почему-то больше нравиться думать о нем как о человеке, а не звере, пьющем человеческую кровь. Мне даже и в голову ни разу не приходило, что я когда-нибудь могу стать для него желанной добычей. И вообще, откуда я знаю, что твориться в этой маленькой вихрастой голове. Может пацан спит и видит, как бы моей кровушки испить, но пока сдерживается… Пока!

– Эй! Железяка, – вырывается хриплый шепот из моей груди вместо ожидаемого крика.

– Железяка, ты меня слышишь? – на этот раз чуть громче.

Тишина.

Мир становится расплывчатым, призрачным. Руки и ноги превращаются в свинцовые чушки, и каждое движение дается с огромным трудом. Глаза закрываются сами по себе, не спрашивая моего позволения. Железяка был прав насчет яда. Не уверен, что еще когда-то открою глаза. Тоскливо вот так глупо подохнуть на вершине холма в мире, который даже толком и рассмотреть-то не успел, за исключением проклятущих кустов.

Борьба с наступающей темнотой длится недолго. Я проиграл!

Звук приближающихся шагов вырывает меня из смертельного сна. Сделав над собой усилие, приоткрываю глаза. Беззаботно помахивая пучком кореньев, на холм поднимается мальчик. Живой! Хочется вскочить на ноги и броситься ему на встречу, но это не в моих силах. А может это совсем и не мальчик, а всего лишь мираж, навеянный ядом. Иллюзия, чтобы скрасить мой уход…