Спящие красавицы

Возможно, он сказал бы «нет», но потом изнутри участка раздался еще один всплеск бешеного смеха, и он схватил ее за руки.

— Расскажи мне.

Лила посмотрела на руки на её бицепсах, потом на него. Он отпустил и отступил от нее.

— На баскетболе, — сказала Лила. — Я поехала взглянуть на девчачий матч. Номер тридцать четыре. Ее зовут Шейла Норкросс. Ее мать — Шеннон Паркс. Теперь расскажи мне, Клинт, кто кому врет?

Он открыл было рот — сказать что, он не понимает — но прежде чем он мог сказать что-либо вообще, Терри Кумбс вылетел из двери с дикими глазами.

— О, Боже, Лила! Иисус гребаный Христос!

Она отвернулась от Клинта.

— Что?

— Мы забыли! Как мы могли забыть? Боже мой!

— Забыли что?

— Платина!

— Платина?

Она только взглянула на него, и то, что Клинт увидел на ее лице, заставило его гнев улетучиться. Ее недоуменное выражение лица говорило, что она вроде понимает, о чем он говорит, но не может вложить это в какой-либо контекст или рамки. Она была слишком уставшей.

— Платина! Дочь Роджера и Джессики! — Кричал Терри. — Ей всего восемь месяцев, и она все еще у них дома! Мы забыли про этого гребаного ребенка!

— О, Боже, — сказала Лила. Она крутнулась на каблуках и побежала по ступенькам вслед за Терри. Ни один из них даже не взглянул Клинта. Она оглянулась, только когда он их окликнул. Он сделал два шага за раз и поймал Лилу за плечо, прежде чем она смогла сесть в машину. Она не была в состоянии вести, ни один из них не был в состоянии, но он видел, что это их не остановит.

— Лила, послушай. Ребенок почти наверняка в порядке. Как только они заворачиваются в коконы, они, кажется, входят в своего рода стабильное состояние, как под системой жизнеобеспечения.

Она пожала ему руку.

— Поговорим позже. Я буду ждать тебя дома.

Терри сел за руль. Терри, на подпитии.

— Надеюсь, ты прав насчет того ребенка, Док, — сказал он и захлопнул дверь.

4

Рядом с Фредериксбургом, запасное колесо, которое вот уже нескольких недель стояло на машине дочери начальника тюрьмы, спустило, при этом ее мать — маниакально одержимая, как обычно одержимы все матери и начальники, в предположении худших сценариев — предупреждала, что это неизбежно произойдет. Микаэла довела машину до стоянки на парковке Макдональдса. Она зашла в туалет.

Массивный парень-байкер, одетый в кожаную жилетку с вышитой надписью САТАНС 7, накинутую на голое тело, и, по-видимому, с Tec-9,[195] спрятанным по ней, стоял у прилавка. Он объяснял продавщице с енотовидными глазами, что, нет, он не будет платить за свои Биг-Маки. Ничего особенного для сегодняшнего вечера; все, чего он хотел, это просто уйти. При закрытии двери байкер повернулся к Микаэле.

— Привет, сестра. — Его взгляд оценил ее по достоинству: неплохо. — Я тебя знаю?

— Возможно, — ответила Микаэла, не останавливаясь, после чего прошла через весь Макдональдс, минуя туалет, и продолжила свое движение наружу через заднюю входную дверь. Она вышла на тыльную часть стоянки и просунулась между прутьями забора. С другой стороны забора находилась стоянка Лобби Хобби.[196] Магазин был освещен, и она могла видеть людей, находящихся внутри. Микаэла удивилась, насколько надо быть чертовски преданным скрапбукингу,[197] чтобы ходить по магазину Лобби Хобби весь вечер.

Она сделала шаг и что-то, находящееся рядом, привлекло ее внимание: Королла, работающая на холостом ходу в двадцати футах от неё. Белая бесформенная масса занимала переднее сиденье. Микаэла подошла к машине. Белой массой, конечно же, была женщина, голова и руки которой были оплетены коконом. Хотя Микаэла по-прежнему еще летала где-то высоко от принятого кокса, она хотела лететь гораздо, гораздо выше. На коленях погруженной в кокон женщины лежала мертвая собака, пудель, тело выжато, голова скручена на бок.

О, Фидо, тебе не стоило слизывать паутину с лица мамочки после того, как когда она уснула на стоянке. Мамочка может стать очень злой, если ты ее разбудишь.

Микаэла бережно перенесла мертвую собаку на траву. Затем она перетащила женщину, по водительскому удостоверению Урсулу Уитман-Дэвис, на переднее пассажирское сидение. И хотя ей не очень нравилась идея держать уснувшую женщину в машине, альтернатива виделась тоже не очень привлекательной — уложить ее в траву рядом с мертвым пуделем. К тому же, это было еще и практично: с Урсулой, она может на законных основаниях пользоваться специальной полосой.

Микаэла села за руль и воспользовалась служебной полосой, что бы вернуться на трассу I-70.