Спящие красавицы

Лайла обошла контейнер, залитый светом, падавшим через открытые створки. Посередине стояла кровать, застеленная глянцевитым красным одеялом, отражавшим дневной свет. На глухой стене висел морской пейзаж: синее небо над скалистым берегом. Вероятно, он прежде хранился в контейнере. В углу стояло кресло-качалка, на полу рядом с ним – корзина с мотком пряжи, проткнутым двумя латунными спицами. В другой корзине лежали красивые вязаные носки – демонстрация мастерства Кэнди.

– И что ты думаешь? – Коутс задержалась снаружи, чтобы покурить. (Сигареты, запечатанные в фольгу и целлофан, тоже прекрасно сохранились.) Начальник тюрьмы – бывший начальник – отрастила волосы и перестала краситься. Они падали на узкие плечи и придавали ей вид пророчицы. Словно она бродила по пустыне в поисках своего племени. Лайла полагала, что такие волосы ей к лицу.

– Мне нравится твоя прическа.

– Спасибо, но я говорю о женщине, которая должна быть здесь, но внезапно исчезла.

Кэнди Мишем была одной из четырех исчезнувших в последнее время женщин, считая Эсси. Лайла опросила женщин, которые жили в соседних контейнерах. Кэнди радостно качалась в кресле и вязала, а десятью минутами позже исчезла. Контейнер находился на втором этаже, близко к середине, и тем не менее никто не видел, как она уходила, дородная, сильно прихрамывающая женщина. Лайла не стала бы утверждать, что такое невозможно, но считала это маловероятным.

Соседки описывали Кэнди как веселую и счастливую. Одна, знавшая ее раньше, в старом мире, назвала Кэнди возродившейся. Она очень гордилась своим мастерством и убранством контейнера, который стал ей домом. Несколько человек упомянули, что она называла этот контейнер «квартирой моей мечты», и без всякой иронии.

– Я не вижу ничего определенного. Ничего, с чем я могла бы пойти в суд, – сказала Лайла. Но она полагала, что с Кэнди произошло то же, что и с Эсси: вот она здесь, а вот ее нет. Пуф! Абракадабра!

– Та же история, да? – Джейнис, которая смотрела на Эсси, сказала, будто видела маленькую вспышку – не больше огонька зажигалки, – и все. Пространство, которое занимала женщина, опустело. Глаза Джейнис не зафиксировали ни трансформации, ни дезинтеграции, ни какого-либо иного феномена. Все произошло слишком быстро для человеческого глаза. По ее словам, Эсси выключилась, как лампа накаливания, только вольфрамовая нить не тускнеет так стремительно.

– Вполне возможно, – ответила Лайла. Господи, она говорила совсем как ее бывший муж.

– Она мертва, – сказала Джейнис. – Мертва в другом мире. Ты так не думаешь?

Мотылек сидел на стене над креслом-качалкой. Лайла протянула руку. Мотылек полетел к ней, приземлился на ноготь указательного пальца. Лайла уловила слабый запах горелого.

– Вполне возможно, – повторила она. Сейчас она боялась сказать что-либо еще, помимо коронной фразы Клинта. – Мы должны вернуться и проводить дам.

– Безумная идея, – пробурчала Джейнис. – У нас полно дел и без географических экспедиций.

Лайла улыбнулась.

– Значит, ты тоже хотела бы пойти?

– Вполне возможно, – ответила бывший начальник тюрьмы, копируя Лайлу.

2

На Мэйн-стрит разведывательная группа готовилась отправиться в мир за пределами Дулинга. Она состояла из полудюжины женщин, и они загрузили припасами два гольфкара. Милли Олсон, дежурная из тюрьмы, вызвалась возглавить патруль. До сих пор никто не выбирался за административную границу Дулинга. Над городом не летали ни самолеты, ни вертолеты, вдалеке не пылали костры. На всех радиочастотах царила тишина. Это усиливало чувство незавершенности, которое Лайла ощущала с самого начала. Мир, который они населяли, теперь казался репродукцией, сценкой в рождественском стеклянном шаре, только без снега.

Лайла и Джейнис прибыли вовремя, чтобы наблюдать за последними приготовлениями. Нелл Сигер, бывшая заключенная, сидела на корточках у одного гольфкара и проверяла давление воздуха в шинах, напевая себе под нос. Милли перебирала свертки в прицепе, чтобы убедиться, что все на месте: спальные мешки, сублимированные продукты, чистая вода, одежда, пара игрушечных раций, найденных запечатанными в полиэтилен, а потому работавших (хоть как-то), пара винтовок, которые Лайла самолично почистила и смазала, аптечки первой помощи. Царила атмосфера радостного волнения и добродушия. Звучал смех и шлепки ладоней о ладони. Кто-то спросил Милли Олсон, что они сделают, если наткнутся на медведя.

– Приручим его, – невозмутимо ответила она, не отрывая глаз от свертка, в котором рылась. Ее вознаградил смех собравшихся зевак.

– Ты ее знала? – спросила Лайла Джейнис. – В смысле, раньше? – Они стояли бок о бок под навесом, в зимних куртках. Их дыхание клубилось облачками в воздухе.

– Слушай, я была ее чертовым боссом.

– Я не про Милли. Кэнди Мишем.

– Нет. А ты?

– Знала.

– И что?