Спящие красавицы

Но по большей части их тянули назад сыновья. Новый старт для всех женщин старого мира означал прощание с любимыми сыновьями, а этого они вынести не могли. Это тоже разбивало Иви сердце. Сыновья убивали сыновей. Сыновья убивали дочерей. Сыновья оставляли оружие там, где его могли найти другие сыновья и случайно подстрелить себя или своих сестер. Сыновья сжигали леса и зарывали химикаты в землю сразу же после отъезда инспекторов Агентства по охране окружающей среды. Сыновья не звонили на день рождения. Сыновья не любили делиться. Сыновья били детей, душили подружек. Сыновья считали себя крутыми и всегда это помнили. Сыновья плевать хотели, какой мир они оставят своим сыновьям и дочерям, хотя говорили обратное, когда намечалась предвыборная кампания.

Змея соскользнула с Дерева, исчезла в темноте, повисла перед Иви.

– Я видела, что ты сделала, – сказала Иви. – Видела, как ты отвлекла Джанетт. И за это я тебя ненавижу.

Змея промолчала. Змеям нет нужды оправдывать свое поведение.

Элейн Наттинг стояла рядом с дочерью, но на самом деле находилась далеко-далеко. Мысленно она все еще видела влажные глаза умершей женщины. Почти золотые и очень глубокие. В них не было злобы, только настойчивость. Элейн не могла отказать этим глазам. «Сын, – сказала женщина. – У меня есть сын».

– Элейн? – спросил кто-то. Пришла пора принимать решение.

– У меня есть там дела, – ответила она, прижимая к себе дочь. – И Нана любит своего отца.

В ответ Нана тоже обняла ее.

– Лайла? – спросила Джейнис. – Что скажешь?

Они все повернулись к ней, и Лайла поняла, что сможет их отговорить, если пожелает. Она могла обеспечить существование этого мира и уничтожение старого. Много слов для этого не потребуется. Она бы сказала: «Я люблю вас всех, и я люблю то, что мы сумели здесь сделать. Не будем от этого отказываться». Она бы сказала: «Я готова потерять мужа, каким бы героем он себя ни показал, и не хочу терять все это». Она бы сказала: «Вы, женщины, уже не будете такими, как прежде, такими, как они ожидают, потому что какая-то ваша часть навсегда останется здесь, где вы были по-настоящему свободны. Отныне вы будете носить в себе Наше Место, а потому будете сбивать их с толку».

Но, с другой стороны, женщины всегда сбивали мужчин с толку. Они были магией, о которой грезили мужчины, и иногда их грезы оборачивались кошмарами.

Небесная синева потемнела. День величественно догорал над холмами. Иви наблюдала за Лайлой, зная, что все теперь зависит от нее одной.

– Да, – кивнула Лайла. – Да. Давайте вернемся и приведем этих парней в норму.

Все радостно закричали.

Иви заплакала.

4

Они уходили по двое, словно из ковчега, пришвартовавшегося на склоне Арарата. Бланш и крошка Энди, Клавдия и Селия, Элейн и Нана, миссис Рэнсом и Платина Элуэй. Они уходили рука об руку, осторожно перешагивая выступавший из земли огромный шишковатый корень и скрываясь в темной ночи Дерева. В тоннеле что-то мерцало, но так слабо, будто источник света находился за углом… чего? Мерцание это сгущало тени, ничего не открывая. Каждая женщина, вошедшая в тоннель, вспоминала шум и ощущение тепла. Какое-то потрескивание, щекочущее прикосновение к коже, напоминавшее касания крыльев мотыльков… А потом они просыпались на другой стороне Дерева, в мире мужчин, в медленно распадающихся коконах… но мотыльков не было. На этот раз – нет.

Магда Дубчек села на койке в больничной палате, куда полиция привезла ее, обнаружив спящей у тела мертвого сына. Она вытерла паутину с глаз и удивленно оглядела целую палату женщин, которые поднимались со своих коек, срывая с себя лохмотья коконов в оргии воскрешения.

5

Лайла смотрела, как Дерево сбрасывало глянцевитые листья, словно плакало. Они падали на землю, образуя блестящие холмики. Гирлянды мха соскальзывали с ветвей. Попугай с великолепными зелеными с серебряными полосками крыльями поднялся с Дерева, полетел в темноту и исчез. Россыпь пятнышек, похожих на симптомы голландской болезни вязов, о которой упоминал Антон, быстро распространялась по корням Дерева. В воздухе повис неприятный запах гнили. Лайла знала, что Дерево заболело; что-то пожирало его изнутри, пока оно умирало снаружи.

– Увидимся на той стороне, миссис Норкросс. – Мэри помахала ей рукой, второй держа за руку Молли.

– Ты можешь называть меня Лайла, – ответила Лайла, но Мэри и Молли уже ушли.

Лис побежал следом за ними.

В итоге остались только Джейнис, Микаэла, Лайла и тело Джанетт. Джейнис принесла из гольфкара лопату. Могилу они вырыли глубиной всего три фута, но Лайла полагала, что значения это не имеет. После их ухода этот мир прекратит свое существование, так что никакие животные до тела не доберутся. Они завернули Джанетт в несколько курток и закрыли ей лицо детским одеялом.

– Это был несчастный случай, – сказала Джейнис.

Лайла наклонилась, взяла горсть земли, бросила на завернутое тело.

– Копы всегда так говорят, застрелив бедного чернокожего, или женщину, или ребенка.

– У нее был пистолет.

– Она не собиралась стрелять в меня. Она пришла, чтобы спасти Дерево.