Линни пересекла пустой основной офис и вышла в солнечное утро. Несколько человек стояли на тротуарах Мэйн-стрит, заслоняя глаза рукой, и смотрели на восток. Там, милях в трех, поднимался черный дым. Столбом уходил в небо, слава богу, не расползался в стороны. И да, это было неподалеку от лесопилки Адамса, места, которое она хорошо знала, сначала по поездкам на пикапе с отцом, потом – по поездкам на пикапе с мужем. У мужчин бывали странные пристрастия. Лесопилки, возможно, значительно уступали турнирам по стрельбе, но обгоняли «Шоу пикапов-монстров».
– И что там у нас? – спросил Дрю Т. Бэрри, владелец «Гарантии Дрю Т. Бэрри», стоявший перед витриной своего заведения.
Линни буквально видела колонки компенсационных сумм, которые скользили в голове Дрю Т. Бэрри. Она молча вернулась в здание, чтобы сначала позвонить в пожарную охрану (хотя догадывалась, что там уже звонят телефоны), потом Терри Кумбсу и Роджеру Элуэю, находившимся в патрульном автомобиле номер четыре, и, наконец, боссу, которая, вероятно, спала, сказавшись больной прошлым вечером.
Но Лайла Норкросс не спала.
Она прочитала в журнальной статье, вероятно, ожидая приема у стоматолога или окулиста, что в среднем человеку требовалось от пятнадцати до тридцати минут, чтобы уснуть. Однако имелось условие, о котором Лайла и сама прекрасно знала: спокойствие. Она же о спокойствии могла только мечтать. К тому же она лежала одетая, хотя расстегнула брюки и пуговицы коричневой форменной рубашки, а также сняла форменный ремень. Еще она не привыкла лгать мужу даже по мелочам – и до этого утра никогда не лгала по-крупному.
«Он хочет, чтобы его поймали, – сказала она Клинту, когда они смотрели по каналу Эйч-би-оу документальный сериал, который назывался «Тайны миллиардера»: о богатом и эксцентричном серийном убийце Роберте Дерсте. Случилось это в самом начале второй из шести серий. – Он никогда не согласился бы говорить с этими документалистами, если бы не хотел». И действительно, Роберт Дерст теперь сидел в тюрьме. Но хотела ли
Если нет, зачем отправила сообщение? В тот момент она нашла оправдание: если бы он позвонил и услышал шум в спортивном зале средней школы Кофлина – крики толпы, скрип кроссовок по паркету, рев горна, – то вполне мог спросить, где она и что там делает. Но она могла не принимать вызов и отправить его на голосовую почту, верно? Чтобы перезвонить позже.
Я об этом не подумала, сказала она себе. Нервничала, очень расстроилась.
Правда это или ложь? Утро показало, что скорее последнее. К первой небылице она добавила вторую. Хотела заставить Клинта вырвать у нее признание, хотела, чтобы он потянул за ниточку, которая распутает клубок.
Она с сожалением подумала что, несмотря на опыт, накопленный за время службы в полиции, ее муж, психиатр, проявил бы себя куда лучшим преступником. Клинтон знал, как хранить секрет.
Лайле казалось, что она вдруг обнаружила в своем доме еще один этаж. Совершенно случайно нажала потайную кнопку, и открылась неизвестная дверь, за которой находилась лестница. А дальше, дальше она нашла крючок, на котором висел пиджак Клинта. Потрясение было велико, боль – еще хуже, но самым ужасным стал стыд: как ты могла ничего не замечать? А когда все узнала, когда открылись реалии жизни, как могла не выкрикнуть это во весь голос? Если известие о том, что у твоего мужа, с которым ты более пятнадцати лет общалась каждый день, отца твоего ребенка, есть еще дочь, о которой он никогда не упоминал, если это не заставило тебя издать крик, вопль ярости и обиды, тогда что заставит? Вместо этого она пожелала ему хорошего дня и откинулась на подушку.
Усталость наконец-то начала брать верх и вытеснять печаль. Лайла проваливалась в небытие, и это радовало. Все будет проще после пяти или шести часов сна. Она более-менее успокоится, сможет поговорить с ним, и, возможно, Клинт поможет ей понять. Ведь это его работа, так? Находить смысл в хаосе жизни. Что ж, она устроила хаос и ему. Наполнитель для кошачьих лотков по всей дороге. Кошачье дерьмо в потайном коридоре, кошачий наполнитель
Слеза скатилась по щеке, и Лайла выдохнула, уже почти засыпая.