Спящий

Джука закинул руки за голову, почти утонув в обширном кресле, мечтательно закрыл глаза. Его будущая жена… Мила и симпатична, но он был бы не он, не сумев выжать из своей помолвки максимум выгоды. И даже не важно, что за нее давали очень даже неплохое приданое, он обошелся бы и без этих денег, хотя и они весьма кстати. А еще две мануфактуры, корабельная верфь… Да, но кроме этого — связи, влияние, которое не покупается ни за какие деньги, лишь дается от рождения, или… Или приобретается, как его приобрел он!

Джука хихикнул. Он становится членом одной из старейших и богатейших семей Сардига, своеобразной аристократии этой купеческой республики. Джука ойн Гаакен, каково? Кто бы мог подумать года эдак три назад, глядя на оборванного худенького контрабандиста, что это — будущий Гаакен? И, как он твердо надеялся, вскоре и заседатель Купеческой Палаты. Имя — последнее препятствие на его пути, и после женитьбы ничто уже не остановит его от вхождения в нее. И это надо отметить!

Джука взялся за подлокотники, энергично поднялся.

— Ах… — Джука плюхнулся обратно в кресло.

— Как спалось?

— Ап… Ап… — купец затравленно смотрел на стоящего напротив натуанина. Откуда он взялся? Как?… Так беззвучно… — Я ничего не знаю! Я не… Он не связывался больше!

— Не кричи, — натуанин, щурясь, подтянул к себе канделябр, дунул на свечи.

— Что вам надо?

— Одолжение. Небольшое одолжение.

— Да, конечно, — Джука крутил головой, пытаясь разглядеть в темноте натуанина. Где он, справа, слева? Неопределенность пугала еще больше, — Какое?

— Ты должен приютить друга. Он не может сам о себе позаботиться. О нем позаботишься ты.

— Друга? Но я не могу, — голос Джуки сорвался, он закашлялся. — Я не могу принять вашего друга. Я женюсь.

— Не нашего друга, своего. Ты ему многим обязан. Разве ты не хочешь ему помочь?

— Но я не могу! Говорю же, я женюсь! — Джука чуть не плакал. Какой такой его друг? Грязный оборванец в его доме, с его утонченной изысканной женой…

— Придумай что-нибудь, — натуанин, казалось, зашипел возле самого уха. Ты же сообразительный, так что лучше придумай. Он приезжает через неделю.

— А, ну наконец-то. А то я уже волноваться начал. Куда, думаю, Тринадцатый Демон девался, — барон фон Киц посмотрел на худого, словно палка, Мошифа, нового первожреца Некротоса. — Все жрецы есть, помогают фронт удерживать, только из ваших — никого. Я уж думал, не случилось ли чего?

— К сожалению, мои жрецы заняты более важным делом и не могут участвовать в Вашем проекте. Прошу Вас, садитесь, — первожрец показал на походный стул.

— В моем проекте? — фон Киц подошел, оперся о стол, наклонился к Мошифу. Как интересно. Защита Империи — мой проект. А люди, между прочим, не считают это моим проектом. Люди, между прочим, жизни за это отдают, не отсиживаются по щелям, как тараканы, занимаясь некими более важными делами! И что это за дело может быть важнее защиты Родины?

— Мои жрецы не отсиживаются по щелям, многие из них также погибли, выполняя задания, так что сравнение с тараканами, я думаю, неуместно. Кроме того, на любую проблему, включая и защиту Родины, можно взглянуть с разных точек зрения, и только дурак будет биться лбом об закрытую дверь и потом гордиться шишками как знаком доблести, если есть возможность просто обойти препятствие, — Мошиф бесстрастно взглянул на покрасневшего барона. — Прошу Вас, господин барон, садитесь. Я Вас пригласил, и Вы приехали, как я надеюсь, не для того, чтобы обмениваться взаимными упреками.

— Ладно, — фон Киц фыркнул, нервно распушил усы, опустился на жалобно скрипнувший стул. — Допустим. Что ж, давай, демоньяк, взглянем на эту проблему с твоей точки зрения. Итак? Что с нее видно?

— Итак, — первожрец кивнул. — Давайте сначала посмотрим на ситуацию в целом. Благодаря передышке, которую нам почему-то предоставили федераты, нам удалось закрепиться на старой линии Азенштадта. Также в окружении еще держится столица, Кашейц, Ландинг и несколько городов поменьше. Может показаться, что положение до некоторой степени стабилизировалось.

— Если ты об этом, то я и без тебя все это знаю, — барон нетерпеливо качнулся на стуле. — Без поддержки извне города долго не продержатся, их возьмут, не сегодня, так завтра, не завтра, так послезавтра. Линия укреплений Азенштадта — старая давно не ремонтировавшаяся развалина, не соответствующая никаким требованиям. И что? Что с того?! Можно сколько угодно страдать по поводу изъянов и недостатков, или мечтать об идеальных укреплениях, только что от этого изменится? Города отвлекают на себя часть их сил, и чем дольше это будет продолжаться — тем лучше. У нас есть укрепления линии Азенштадта, мы можем ими пользоваться, и мы должны ими пользоваться, с максимальной для себя выгодой. Завтра делается из сегодня. В конце концов, с той стороны тоже не сплошное совершенство, там тоже обычные люди воюют!