Спящий бык

Про жеребцову стать я ничего не мог сказать, ибо ничего в этом не понимал. Но вспоминая гордых тонконогих, стройных как газели жеребцов моего мира, которых я видел во всяких исторических эпик-фильмах, я оценивал коренастого с волосатыми ногами конягу не так восторжено. Впрочем, здесь все лошадки были такие – не очень высокие, коренастенькие с волосатыми гривами и ногами. Видимо у местных коневодство еще не слишком развилось. Так что на фоне конкурентов Хвит – как нехитро я звал жеребца – наверно действительно был звездой Он и звездил в полной мере – на первой неделе моего пастушества уперся гулять, куда ему удумалось. Когда я к вечеру обегав все окрестности все же нашел гуляку и накинув повод, дернул Хвита, дабы привести его обратно к выгону, — он просто взял и кусил меня за плечо. До этого я вообще не знал, что лошади могут кусаться… Да еще как! Травоядное, а как было больно!.. Старый ворчун Оспак, который тогда учил меня нехитрому пастушьему ремеслу, сказал что я болван, и хорошо еще, что Хвит не показал мне как кони умеют бить копытом…

Вообще же мы потом нашли с Хвитом общий язык. Он имел вольнолюбивый нрав. Но это отчасти компенсировалось его кобелирующими наклонностями, которые не позволяли ему надолго покидать своих кобылок. Возможно, если бы поблизости были еще хуторы со свежими кобылами, мне бы жилось сложнее. А так длинномерный член всегда возвращал звездуна обратно. Потом же я уже присмотрелся к коню, и уже мог определить когда жеребец планирует свинтить с пастбища, и своевременно предотвратить самоволку. И уж совсем Хвит вошел в норму, когда вернулся с одной из своих прогулок с выпученными глазами, и с окровавленными бабками и стегном – это были следы вольчих зубов. Правда и передние попыта Хвита были заляпаны чем-то серо-кровавым. — (Вот когда я еще раз оценил мудрость слов Оспака про удары копытом!). Но как бы там не было, после этого случая наш мачо кое-что скумекал, и уже не убегал так беспардонно далеко. А потом, заделавшись отцом, он даже вроде как осознавал свою высокую ответственность. Крутился рядом с мамашей и отпрыском. Я надеялся, что такое его состояние продлиться как можно дольше.

Вообще же, через пару недель после того как старик Оспак начал учить меня пастушествовать, он повесил на меня это дело и самоустранился. Укус Хвита был моей единственной крупной промашкой, но я потом и сам понял, что сперва взял к жеребцу не тот подход. Скотина меня слушалась, иногда так, что казалось, они почти понимают, что я им говорю. Даже Оспак-ворчун сказал, что я удивительно хорошо лажу с животными. Это в устах старого ворчуна было большой похвалой. Я же, честно говоря считал, что большую часть дела сделали сами звери. Казалось, кроме временами впадающего в придурь Хвита, все мои подчиненные зверушки понимали, что вокруг густые леса с диким зверьем – и человек им единственная защита. Коровы, даже впадая в жвачный ажиотаж не разбредались и не отходили к краю поля. Если какая из них и забывалась, её возвращал на место курирующих бык. Кобылки тоже не дурили.

Кроме того у меня есть и собаки в количестве двух штук. Хари уже стар. Чаще всего он просто валяется рядом со мной, и дрыхнет через губу, развесив седые уши. Старость надо уважать, поэтому я терплю этого адъютанта который своим присутствием приманивает и ко мне всякую летучую кровососущую живность, и даже отгоняю от него наиболее наглых и крупных слепней. Такие мои действия старый пес поощряет одобрительным пыхтением. Просыпается он чаще всего, когда я начинаю разворачивать свой узелок с едой. Команды он в силу старческой глухоты слышит плохо, за исключением той, когда я зову его к колоде со жрачкой – тут его слух чудесным образом на малое время обостряется. Зато второй пес, по имени Виги деятельный и распорядительный мужчина в расцвете сил. Дело свое он знает и без меня. Команды выполняет, как и положено ветерану, без торопыжества, но и без задержки. Как правило он несет свою вахту на другом конце поля, и я знаю, что на него в случае чего можно положиться – об опасности он просигнализирует. Да и не только. Пару раз он сам отгонял волков, еще до того как я успевал прибежать со своим копьецом, и не бросил меня, когда на поле выполз наглый матерый волчище, который не боялся ни меня ни копья в моих руках, и пришлось его брать не на страх а на дело. Только когда я смог кольнуть его в бок, он убрался. После того случая, я вполне стал понимать наших коровьих жвачек, которые жались ко мне и не бродили по окрестностям… Единственным недостатком Виги было, что если я отвлекался, то на кормежке он норовил обожрать старшего пса, ну и вообще тиранит старикана по мелочи. Но тут уж ничего нельзя было поделать. Собаки – животные стайные с четкой иерархией, и старость у них меж собой имеет авторитет только до того момента, пока может подкрепить его силой. В моем же присутствии младшой не баловал. Присутствие авторитетного лидера – гарантия отсутствия неуставных отношений между подчиненными.