Спящий дракон

— И Хаким Сингх тоже благодарит тебя.

Вопросительная улыбка не исчезла.

— Твой друг Эйнар, я вижу, из Осгарда. А ты?

— Из Секауруса.

Веннел покивал.

— Ага. Это где-то… — Он пошевелил пальцами, словно направление вертелось у него на языке.

— На западе, — подсказал Хаким. — Далеко на западе.

Глаза крестьянина округлились.

— За Горьким Морем?

— Еще дальше.

— Уж не за легендарным ли Дар-Таретом?

Хаким и Ловкач обменялись быстрыми взглядами. Дар-Тарет был отправной точкой их последней игры. Последней перед этой… впрочем, это уже не игра.

— Да, даже и за Дар-Таретом.

Веннел напустил на себя умный вид.

— Ну да, я слышал о Сикаксе — только вот из головы вылетело. — Он повел плечами и сменил тему. — У вас в Ландейле есть где остановиться?

Ловкач покачал головой, и крестьянин явно обрадовался.

— Тогда позвольте посоветовать вам таверну Франна из Пандатавэя, что на улице Двух Псов. Это прямо за городским колодцем. Скажите Франну, что вы — друзья Веннела, и уверен, он обслужит вас по-особому. Лучше, да и дешевле. — Веннел повернулся положить бурдюк назад в тележку.

— Позволь мне. — Ловкач шагнул вперед, споткнулся, чтобы отвлечь внимание крестьянина, — и, осторожно открыв Веннелов кошель, очистил его. Потом ссыпал добычу в карман в рукаве, перехватил бурдюк и сунул его под дерюгу в тележке.

— Подальше от солнца, чтоб было похолоднее, — объяснил он, поднося здоровую ладонь ко лбу. — Доброго тебе пути, друг Веннел.

Крестьянин кивнул, ухватил рукоятки тележки и двинулся по дороге.

— А вам доброго отдыха — кстати, вам стоит поспешить, если хотите попасть в Ландейл до захода.

— Твоя правда. — Ловкач потянул Хакима за руку. — Давай-ка поспешать, друг Хаким. — Через пару минут, когда Веннел и его тачка скрылись из виду, Ловкач вытряхнул деньги из рукава в ладонь. — Взгляни-ка.

— Что ты сделал — ты, безмозглый…

— Взгляни на них.

Хаким принял россыпь монет в сложенные чашечкой ладони. Они были точно такими же, как в их собственных кошелях: грубые кружки, покрытые волнистым узором, вроде как стилизованными морскими барашками; другую сторону украшал смутный портрет какого-то бородача. Хаким не мог прочесть надпись — черт, надо было попросить Дорию прочесть мне это.

— Видишь? — продолжал Ловкач. — Это разрешает проблему денег: наши монеты местные. Но есть и еще кое-что. Веннел сказал, что хорошо заработал. А между тем здесь на одну серебряную монету приходится дюжина медяков. Значит, мы богаты.

Лицо Хакима омрачилось.

— А еще это значит, что ты нарушил приказ. Ахира не велел красть.

Ловкач пожал плечами:

— Ссыпь их в кошель. — Хаким медлил. — Ты ведь не собираешься бежать за крестьянином и извиняться, что ограбил его? И разве гном не велел нам собирать информацию?

— Н-ну, да.

— А разве то, что наши деньги здесь в ходу, — не важная информация? Важная или нет?

— Да, но…

Ловкач сплюнул.

— Не будь большим дурнем, чем ты есть. Он пытался нажиться на нас: «остановитесь в таверне Франна» — он наверняка в доле с трактирщиком, а тот уж постарается ободрать нас как липку.

Хаким ссыпал-таки монеты в кошель. Ловкач спрятал улыбку. Вор-великан не умел думать. Зачем бы Ловкачу отдавать ему свою добычу? Вовсе незачем — если только Ловкач не вознамерился пополнить свой собственный кошель куда более крупным кушем — крупным настолько, что пара дюжин медяков и один серебряный покажутся на его фоне ничтожной мелочью.

Знай я, насколько мы богаты, не стал бы я тащиться со всеми. Просто обчистил бы у вас всех кошельки и дал дёру. И непременно это сделаю, дайте срок — больше я такой возможности не упущу.

— Джей… Эйнар? — заботливо окликнул его великан. — Что с тобой?

— Ничего. Просто подумал кое о чем. — Он махнул вперед — на стража, прикорнувшего на корточках перед решеткой ворот. — Пусть-ка встанет да укажет нам путь. — И Ловкач крикнул во весь голос на эрендра: — Эй ты, как нам попасть на улицу Двух Псов? В конце концов вовсе не обязательно сообщать, что мы от Веннела, — тихо добавил он, улыбаясь Хакиму.

Франн из Пандатавэя погладил себя по сверкающей лысине и уселся за стол напротив пришедших.

— Благодарствуйте. — Он отставил пинтовую кружку кислого пива, от которого у Ловкача уже гудела голова. — Не поставите ли еще кружечку — прежде чем начать вытягивать из меня сведения? Проку вам с этого все одно не будет. — Он обвел рукой низкую залу и ее явно небогатых посетителей. — Богатства здесь маловато. Ворам поживиться нечем. — Франн приподнял кустистую бровь. В эти брови, казалось, сбежались все волосы с его мясистого тела: даже руки трактирщика были такими же гладкими, как голова.

Подвальчик был сырой и темный, дюжина нещадно коптящих масляных ламп, свешиваясь с потолочных балок, едва рассеивала мглу. Столешницы низких грубо сколоченных столов усеивали лужицы пива, в которых плавали объедки.

Ловкач потягивал пиво. Не особо уютное заведение, да и содержат его спустя рукава. Но даже несмотря на ранний час, таверна Франна была забита до отказа, завсегдатаи покрикивали от столов на трех служанок, требуя пива.

Хаким расплылся в улыбке.