Спящий дракон

– Если не возражаете, мне хотелось бы знать, о чем речь.

– Мы не видим магических надписей, – сказал Карл. – Для меня и Уолтера это просто стена.

– Что за глупости, они же видны как… – Она обернулась. – Правда не видите?

– Правда. Дейтон говорил, если у тебя нет магического дара, любые магические письмена будут для тебя незримы. Что там написано?

– Я могу их видеть, но не читать. Кроме того, произнести этого все равно нельзя – но из нас с Аристобулусом, попади мы в город, получится что-то вроде цыплят на гриле – такие же поджаристые и с корочкой. – Девушка наморщила лоб. – Погодите. Откуда я…

– Мир научил, – сказал Словотский. – Кажется, магов здесь не слишком-то жалуют. Похоже, кто-нибудь из них содрал с горожан за работу больше, чем нужно. – Он ухмыльнулся. – Впрочем, остается еще одна возможность – не желаешь поискать заклятия в этих коробках?

Карл нахмурился.

– По-моему, ты говорил, Ахира хочет подождать.

– Сперва я осмотрю их с ним вместе. Но, – он положил руку на плечо Энди-Энди, – сдается, ты и без того знаешь, что там.

Карл подавил желание столкнуть его ладонь с плеча девушки.

– Так почему бы тебе не отправиться их осматривать с ним на пару?

– Именно об этом я и хотел с тобой поговорить. Ты не возражаешь, чтобы он командовал партией? Кто-нибудь наверняка возразит. – Лицо Словотского было безразлично, как маска.

Карл с минуту подумал. В игре он всегда радовался, когда ему выпадала редкая возможность возглавить отряд. Но сейчас это по жизни. Это не игра, это – жизнь.

– Только не я. Во всяком случае, пока не объявится какой-нибудь ПМ.

– ПМ? – удивилась Андреа. – Это еще кто?

Словотский широко улыбнулся.

– Сокращение от «Польский Миноискатель». – Он зажал руками уши и в шутливом ужасе скорчился на земле. – Бабах! А если серьезно – это способ проверки на ловушки. Посылаешь на разведку незначительного персонажа. Если ловушки впереди нет, все прекрасно, а если есть – игрок возвращается в игру новым персонажем. Старому, конечно, приходится туго, но…

Андреа взглянула на него:

– Ты хочешь сказать – он погибает.

– Верно, но…

– Но у нас такого не будет, – проговорил Карл. – Во всяком случае, пока есть я.

– Карл, я сама за себя могу сказать. – Она смерила обоих злым взглядом. – И делать из меня морскую свинку я не дам.

– Я все понял, – кивнул Словотский и пошел прочь.

– Карл, он такой… самоуверенный.

– Уолтер всегда такой. И Хаким, возможно, тоже. Именно этому свойству Уолтера он всегда завидовал.

Всегда так уверен в себе, о чем бы ни шла речь. И так свободно держится с женщинами.

Карл тряхнул головой. Даже с Энди-Энди он ощущал неловкость, смущение. А ведь она была другом.

– О чем задумался?

Он возвратил ей улыбку.

– Ни о чем. – Чудно. Вот он здесь – бог весть где, и страшно ему больше, чем он осмеливается признаться даже самому себе. А думает он о том, как хорошо стоять с ней рядом. – И ты все равно не поверишь.

– Спорим?

– Что скажешь? – осведомился Ахира.

– Думаю, он в шоке. – Дория, стоящая на коленях у расслабленного тела Аристобулуса, подняла взгляд. – Поверхностное дыхание, нитевидный пульс… – Ее пальцы погрузились в короткие седые волосы мага. – А еще он мог удариться головой о короб. Во всяком случае, шишка у него есть. – Она наклонилась, внимательно осматривая голову. – Хотя кожа не повреждена. Как ты думаешь, в этих коробах найдется одно-два одеяла? Его надо держать в тепле.

– Нет.

Что значит – нет? Он может умереть.

Ахира подавил улыбку – она бы не поняла. Но ему стало приятно: Дория никогда, ни за что не стала бы спорить с калекой.

Но он больше не калека. Он покачался на крепких ногах, наслаждаясь тем, как это правильно, как естественно. Он – Ахира Кривоног, и он силен, а не просто нормален.

– Он не умрет. Попробуй на нем свое Исцеляющее Заклятие – то, для легких ран. Полагаю, это можно приравнять к легкой ране.

– Но, Джеймс…

– Никаких «но». Ты клирик, целитель. Ты сама жаловалась, что заклинания жужжат у тебя в голове. Вот и избавься от одного. Тебе придется помолиться потом, чтобы его вернуть, но потом у нас будет куча времени.

Ее лицо побелело.

– Я… я не знаю, смогу ли…

– Я верю в тебя, Дория Исцеляющая Длань. И Аристобулус тоже верит. Делай, что должно. Не медли.

Она кивнула, неохотно соглашаясь, и положила распластанные ладони на грудь старика. Лак с ее ногтей исчез – так же, как исчез из ее поведения страх перед Ахирой. Возможно, в глубине души Дории Перлштейн прятались и страх, и растерянность. Но целительница не выказывала ни того, ни другого.

– Спокойнее, – прошептал Ахира. – Все получится. Ты же проделывала это тысячу раз.

Глаза Дории медленно закрывались, пока она переносила вес на руки, на грудь Аристобулуса. Старик был плох; кожа его посерела, дыхание едва теплилось.

Странные, влажные звуки полились из губ Дории – сперва медленно, потом водопадом. Ахира внимательно вслушивался в слова, стараясь запомнить их.

Без толку – ему не запомнились ни фразы, ни слова, ни звука. Они исчезли из его головы, растаяли, как снежинка в ладони.