Спящий джинн. Кладбище джиннов. Война с джиннами. Возвращение джинна

— В мире Червей?! Ах ты клепаный бабай!.. Извини… Ну, конечно! Контур еще работает, причем векторно! Посылает энергию Червям. Он и Гилберта перебросил туда же. Собака бешеная! Что же делать?

— Надо идти за ним, — простодушно предложила Зари-ма. — Без нас он пропадет.

— А мы разве не пропадем?

— Я там жила, знаю много…

— А вернуться мы сможем?

— Мы же с Артемом вернулись?

— У вас был Лам-ка…

— Может быть, он и сейчас там?

Игнат раздумывал несколько секунд, взвешивая решение, взял девушку за руку.

— Без «мустанга» мы даже не можем связаться с базой. Не боишься? Это ведь опасный шаг.

— Мы обязательно должны найти Лам-ку… — голос полюсидки дрогнул. — И Артема… я согласная.

— Идем!

Они подлетели к слепо глядящему на пещеру «бельму глаза», выбрали момент и прыгнули в прозрачно-светящуюся «слезу Мраг-Маххура»…

* * *

Несмотря на теоретическое знание предмета, Игнат никогда не был в мире Червей Угаага, поэтому потратил немало времени, чтобы осмотреться и пообвыкнуть, почувствовать себя не гостем непрошеным, а посетителем гигантского музея планетарного масштаба.

Правда, планетой мир Червей назвать было нельзя. На самом деле это был колоссального объема воздушный шарик, застрявший в толще «твердого» здешнего вакуума. Черви Угаага селились в приповерхностном слое этого шарика размерами с земное Солнце, создавая там своеобразные «тоннельные города». На внутренней же поверхности шара, наполненного воздухом, близким по плотности к земному, встречались лишь редкие сооружения Червей, вынесенные ими в «космос»: антенны контроля метрики пространства, бункера с отходами неведомых производств, станции приема энергии; все эти сведения Игнат знал еще по рассказам Артема.

Вышли они из одной такой станции, с виду напоминающей пучок гигантских стрекозиных крыльев, вырастающий из натуральной «стрекозиной головы» с фасетчатыми глазами; высота всего сооружения достигала не менее полукилометра.

Конечно, встряска организма при «нелинейном броске на струну» мгновенного перемещения была достаточно сильной, и путешественники не сразу пришли в себя, оказавшись в странном месте, напоминающем внутренности арбуза, в котором они играли роль «семечек», равно как и повисшие неподалеку фигуры непонятного назначения. Однако спецкостюмы с честью выдержали перенос, и земляне не захлебнулись полупрозрачной розовой мякотью «арбуза». Огляделись. Поняли, что могут передвигаться, и потихоньку выползли из «арбуза» в сухой коридор, который вывел их наружу.

Шоммера с «мустангом» они увидели одновременно.

Ксенолог не запаниковал, оказавшись в незнакомом мире. Он увлеченно исследовал «стрекозиные крылья» с помощью кибера. Увидев спутников, ксенолог ничуть не удивился их появлению и радостно заорал:

— Знаете, какова размерность этого шарика? Три и тридцать три сотых! Это мир Червей, честное слово! «Червивый» таймфаг забросил нас в их вселенную!

— Гилберт!

— Я сейчас…

— Гилберт! Ты хоть понимаешь, что ты натворил? Мы не должны были лететь в мир Червей!

— А что мы должны были делать?

— Установить контакт с «джинном» и попросить его найти Лам-ку.

— Во-первых, ты мне этого не говорил. Во-вторых, еще ничего не потеряно, мы в любой момент можем вернуться обратно.

— Каким образом?

— Контур таймфага должен работать в обе стороны, найдем стартовую зону и махнем на Полюс.

— Ты уверен?

— Конечно. Только побудем здесь какое-то время, уж очень много интересного! Я же себе никогда не прощу, если не запишу все на флэшку и не замерю характеристики здешнего континуума. Не волнуйтесь, со мной не пропадете.

Игнат и Зари-ма переглянулись.

— Настоящий ученый, — слабо улыбнулась девушка.

— По этому поводу есть другое выражение, — усмехнулся в ответ Ромашин. — Настоящий друг познается в беде, до которой он нас довел.

Зари-ма прыснула:

— Смешно…

— К сожалению, не очень смешно. Я не знаю, чем закончится наш неплановый визит к Червям. Лам-ку чуешь?

— Нет… не отзывается… его здесь нет.

— Плохо.

— Я не виноватая…

— Да я тебя и не виню. Это я во всем виноват. Надо было не спускать с этого… ученого глаз.

Игнат огляделся.

Пустыня.

Мелкая рябь барханов, груды камней, редкие скалы.

Некоторые из скал имеют необычную форму: вылитые коровьи соски, разве что торчащие вверх и в сто-двести раз больше. Один «сосок» рядом, розовый, сморщенный, блестящий, именно из него и вышли путешественники. Другой, поодаль, расколот трещиной, скособоченный, серый, погасший. Еще два торчат у горизонта, загибающегося вверх краями гигантской чаши. Небо над головой сиренево-белесое, глубокое, равномерно светящееся, хотя солнца не видно. Да и нет его, солнца, поскольку мир Червей и в самом деле представляет собой гигантский пузырь в толще вещества, представляющего среду обитания Червей Угаага.

— Здесь можно дышать, — несмело произнесла Зари-ма.

— Знаю. — Игнат разгерметизировал «кокос», осторожно вдохнул, задерживая дыхание, кивнул. — Дышится легко… и запахи знакомые. А сила тяжести здесь чуть больше, чем на Земле.