Спящий сталкер

Гашек что-то ответил и отрицательно покачал головой. Взял Лоцмана за плечи, чуть оттащил от забора и усадил. Онисима охватила радость. Перед глазами все поплыло, и он осознал, что плачет. Гашек оказался не подонком – вот так просто взял и спас ему жизнь. Вытерев шейным платком слезы и кровь, Лоцман схватился за руку Гашека и поднялся на ноги. Вояки беззвучно переговаривались, вероятно, костеря борзых сталкеров. Лоцман удивленно моргнул, заметив растянувшегося у ног капитана эхо-пса. Мутант был крупным, с седоватой шерстью, кое-где в бурых пятнах засохшей крови.

Несмотря на то, что стычка с военными еще не закончилась, эхо-пес приковал к себе все внимание Лоцмана.

Откуда взялся зверь? Почему не нападает? Почему спокойно лежит? Ручной? Если ручной, то чей? Капитана? Может, Дока? Док в гостях у Хищника? Удача?..

Мысли-вопросы сменяли друг друга, как в калейдоскопе. Погрузившись в себя, Лоцман даже не заметил, как военсталы решили продолжить патрулирование и скрылись за домами. Гашек попробовал поговорить с горе-сталкером, потом понял, что бесполезно и Лоцман не то что идти, даже нос зажать не в состоянии. Тогда он схватил гостя за лямку вещмешка и потащил внутрь «Острова сокровищ».

Глава 15 Расчет

Оружейку и раздевалку Лоцман миновал едва ли не в панике, и только в бывшей школьной столовой, а ныне баре, его слегка отпустило. Мысли потихоньку исчезли, осталась лишь эйфория, получившая мощный импульс в связи с благополучным окончанием перехода. Гашек налил попить воды и дал кусок льда – приложить к разбитому носу. Холода Лоцман не чувствовал, но видел, что кровь больше не сочится. Когда Гашек ушел доложить Хищнику, Онисим окинул взглядом столовую. Вдоль стен тянулась сколоченная из досок «барная стойка», по центру стояли обеденные столики. За одним коротали время трое сталкеров-анархистов. В тусклом свете люминесцентных ламп они напоминали оживших мертвецов. На облупившихся стенах сохранились потемневшие от времени школьные плакаты. «Хлеб – драгоценность, им не сори, хлеба к обеду в меру бери», – прочитал Лоцман выведенные каллиграфическим пером слова. И еще: «Когда я ем – я глух и нем!»

Сейчас он по-настоящему был глухим. Гробовая тишина действовала на нервы, предвещала беду. Слушать и слышать – один из краеугольных камней выживания в Зоне. Анархисты ведь неспроста о чем-то шепчутся, и Гашек тоже неспроста ушел. Вот почему Зубр в последний момент угодил в аномалию? Почему Гашек убрал оружие под замок? Солдаты наверняка сейчас вернутся обратно и…

На выкрашенных синим кирпичах заложенных окон белели наставления: «Пути Зоны неисповедимы», «Выжил сам – помоги другому», «Сталкер, берегись трех вещей – аномалий, мутантов и людей»…

Гробовая тишина. Невыносимая тишина.

Надо бежать, иначе каюк.

Опрокинув стул, на котором сидел, Лоцман неуклюже поднялся на ноги. Уперевшись левой рукой в стол, правой взялся за горловину вещмешка. Мешок не захотел отрываться от пола, зато стол под весом сталкера поехал в сторону. Лоцман заметил, что анархисты покосились на него и явно решили действовать…

Берегись людей!

Это правда.

Перед Лоцманом на стол лег тетрадный лист, исписанный каракулями. Сталкер поднял глаза и увидел перед собой Гашека. Тот поводил указательным пальцем перед Лоцманом, чтобы привлечь внимание, затем ткнул в листок. Онисим с трудом разобрал написанные с ошибками, с проскакивающими латинскими буквами слова. Гашек спрашивал: ранен ли он, почему ничего не чувствует, не слышит; почему бродил вдоль забора; что с посылкой Хищнику и какая нужна помощь.

Помощь. Помощь, помощь, помощь…

Слово из записки зациклилось в бесконечном мысленном повторении, не давая сосредоточиться на чем-нибудь другом. Лоцман в отчаянии схватился за Гашека, пристально всматриваясь. Озадаченное лицо под кудрявой копной черных волос вызвало в памяти другое лицо – такое же чернявое вкупе с кудрями воронова крыла. Лицо Колуна.

Следом пришло озарение.

– Гашек! Помоги! – крикнул Лоцман во весь голос, чтобы разрушить гробовую тишину. – Водка! Стакан!

Крик получился беззвучным. Тишина оказалась сильнее. Лишь анархисты в недоумении уставились на сталкеров.

Гашек все понял. Усадил Лоцмана за стол, прошел за раздачу, достал из шкафа бутылку водки и налил полный стакан. Взяв выпивку трясущимися руками, Онисим всмотрелся в прозрачную жидкость. В лекарство.

Оттягивать лечение не стоило. Иначе до Хищника не добраться.

Выдохнув, Лоцман большими глотками осушил стакан. Вкуса водки не ощутил. По привычке занюхал рукавом куртки, но обоняние тоже подвело. Зато мысли прояснились, эмоции утихли, эйфория и нервозность ушли.

– Спасибо, Гашек, – сказал Лоцман. – Выручил. Кивни, если слышишь меня.

Гашек кивнул.

– Я оглох… и ранен, – продолжил Лоцман, прокручивая в руках пустой стакан. – Посылку Зигмунду доставил. Готов передать. Остальные накрылись, Зона им пухом.

С сомнением на лице Гашек написал на листке:

«Точно? Как рана?»

– Рана подождет. – Лоцман встал. – Помоги донести вещмешок.