Спящий во тьме

Старший партнер фирмы, мистер Баджер, ныне покойный, обслуживал мою тетушку лучше некуда на протяжении многих лет. До чего же занятный был прохвост!.. Боюсь, однако, что его преемник Винч – только прохвост и ничего более. В тот день Винча сопровождал некий спутник; мне его представили как мистера Хантера, обеспеченного молодого джентльмена, который не так давно прибыл в Солтхед и пользуется услугами фирмы в связи с некими имущественными вопросами. По всей видимости, Винч привез его с собой в силу нелепой прихоти, желая представить его кое-кому из представителей земельной аристократии.

– Хантер, вы сказали? – повторил профессор Тиггз.

– Да, сэр. Мистер Джон Хантер.

Профессор нахмурился и покачал седоватой, похожей на щетинистую щетку головой. Доктор и дамы также заверили, что этого человека не знают.

– Разглядывая таблички, мистер Хантер не произнес ни слова. Однако я видел, что он ими просто заворожен: он стоял там, не сводя зачарованного взгляда с сокровища, еще долго после того, как остальные разошлись. В тот раз я об этом как-то не задумался – как и о многом другом.

Спустя две недели имела место быть первая попытка украсть таблички. Очень неумелая, скажу я вам; в результате ничего не пострадало. Как я уже говорил, уходя из дома, кабинет я обычно запираю. В тот день я ускакал во Фридли с визитом. Кем бы этот взломщик ни был, он долго возился с запором, но попасть внутрь так и не сумел; на двери остались следы от его инструмента. Никто из слуг ничего подозрительного не заметил, и, должен признать, всех нас это отчасти вывело из равновесия.

На следующий же день, когда мы с егерем выехали в лес, была предпринята вторая попытка, на сей раз возмутительно дерзкая. Собираясь утром в ужасной спешке, я оставил дверь в кабинет открытой настежь. По счастью, в нужный момент подоспел Миттон – и поймал вора. Ну то есть попытался схватить его, однако удержать не сумел. Не приходилось сомневаться, что негодяю понадобилось: таблички были у него в руках! Когда Миттон вспугнул его, тот выронил добычу и рысцой умчался прочь – ни дать ни взять новенькая тачка со смазанными колесами! А убегая, еще и прихватил одни из моих серебряных карманных часов! Бродяга, судя по обличью, причем не из местных. Миттон видел его впервые, а Миттон знает в округе всех и каждого. Я предполагаю, что его прислали из Солтхеда с поручением украсть мои таблички.

– Экий наглец! – с жаром воскликнул доктор. – Вот уж кто заслужил хорошую взбучку!

– Еще две недели прошли безо всяких происшествий, и вот в охотничьем клубе объявили очередной сбор. Съехались почти все, кто обычно. К вящему своему изумлению, я обнаружил среди прочих и мистера Хантера. Он объяснил, что его другу Винчу неможется, так что он остался у себя в конторе, в Солтхеде, а вместо него приехал он, Хантер. Нелепейшая выдумка, что и говорить; я мог бы сразу догадаться. В тот вечер после ужина он, в свою очередь, пожаловался на нездоровье и попросил освободить его от участия в завтрашней охоте. Разумеется, я согласился, даже не подозревая о его истинных намерениях.

К несчастью, на следующий день мой славный гнедой по кличке Громовержец – один из наших лучших жеребцов! – сломал ногу, прыгая через изгородь. Я со всей мыслимой осторожностью отвел его в конюшню, и мы с конюхом тщательно осмотрели беднягу, в глубине души уже зная, что дела обстоят неважно. В тот день в числе охотников был и Блинкинс, деревенский ветеринар; едва заслышав новость, он поспешил к нам. И подтвердил, что Громовержцу уже ничем не поможешь. Мы его тотчас усыпили – нельзя же позволять животному так мучиться! И скажу вам – я был с ним до конца, и держался он храбро и мужественно – нога разбита и страшно распухла в месте перелома, а он кротко все сносит и смотрит на меня с таким благородным достоинством; такой доверчивый, такой храбрый, истинный паладин! – и тихонько ржет, словно окликает меня, несмотря на тяжкое увечье… Ах, бедный мой Громовержец! Такого коня еще поискать, друзья мои. Над нашей усадьбой в тот день словно солнце померкло.

– Чувствуя себя хуже некуда, я отправился в кабинет – и кого же, как вы думаете, так обнаружил? Мистер Джон Хантер – живехонек и здоровехонек, ибо его злосчастный недуг оказался чистой воды надувательством – выходил из моего кабинета на цыпочках, озираясь, точно вор – кем он, в сущности, и был, – с табличками и шкатулкой кедрового дерева в руках. У самой двери лежала его дорожная сумка, причем – что бы вы думали? – абсолютно пустая. Да-да! Из одежды он не привез с собой ничего или почти ничего, потому что долго гостить и не собирался. А рассчитывал, видите ли, спрятать таблички в сумку и удрать с ними вместе, пока все на охоте.