Спят усталые игрушки

Избежать процедуры не удавалось никому, и происходила она всегда по одному сценарию. Сначала раздавали какой-то коричневый напиток, именуемый «благодатная роса». Вкусив зелье, исповедующиеся впадали в странное состояние между сном и явью, и язык сам рассказывал все тайны.

Светочка усмехнулась.

– Да просто не выпила.

– Грех большой отца обманывать, – испугалась Мила.

– А он мне не отец, – заявила Света, – хочу из секты уходить.

– И не думай даже, – замахала руками Мила, – знаешь ведь, что к чему.

Иногда кое-кто пытался выбраться из цепкой паутины «путников». Николай такого человека не задерживал, отпускал, приговаривая: «Твой путь, тебе и идти». Только следом за отступником на некоторое время пропадал из деревни и палач.

– Я и спрашивать не стану, – отрезала Света.

Мила только качала головой, у секты длинные руки и чуткие уши, кто-нибудь случайно встретит и разболтает.

– А отец ребенка, – осторожно поинтересовалась Люда, – кто? Из городских?

Николай строго-настрого запрещал вступать в связь с людьми со стороны.

– Нет, – мрачно ответила Света, – из наших.

– Кто? – допытывалась Мила.

– Держись за стул, – усмехнулась подруга. – Николай.

– Не может быть! – ахнула Людмила. – Святой отец-девственник, сколько раз говорил, что бережет энергию для встречи с господом!

– Ага, ага, – закивала головой Светочка, – тоже такой дурой была, вроде тебя. Только скажи, ты хоть раз у него убиралась?

Мила покачала головой. Николай жил один в просторном доме возле церкви. Там же находился и огромный молельный зал. Из общины выбиралась женщина, как правило, молодая и симпатичная, в обязанность которой входило перед началом еженедельной службы готовить комнату: расставлять свечи, расстилать коврики, на которые становились коленями сектанты, она же помогала Николаю во время моления. Последний год эту обязанность выполняла Света.

– После службы, – рассказывала девушка, – Николай уводил меня к себе. Знаешь, как у него в комнатах красиво – чудесная мебель, телевизор, сотовый телефон, холодильник всегда забит: вино, фрукты, колбасы.

– Врешь! – не поверила Людмила.

Сектанты жили в окружении только необходимых вещей, а телевизор был строго-настрого запрещен.

– Сама поразилась, – грустно ответила Света.

Николай же объяснил девушке, что достиг высокого уровня просветления, и ему больше не требуются никакие ограничения.

– Вас ведь почему от соблазнов берегу, – втолковывал «святой отец», – вера еще не крепкая, суетные слишком, соблазнитесь, вот сатана и накинется, мне же ничего не страшно, я выше этого.

Но у Светы словно спала пелена с глаз. Вот куда уходят деньги работяг и пожертвования новых членов – на роскошную жизнь, вкусную еду и развлечения. Николай часто наезжал в Москву, объясняя свои отлучки «божьим приказом». Рядовые сектанты, естественно, не вникали в это. Только Света знала теперь, что почти в центре Москвы у Николая есть богато обставленная квартира. Здесь он в тиши и спокойствии время от времени отдыхает от «богоугодных» дел.

– Зачем же он тебе все рассказал! – не очень-то поверила Людмила.

Света пожала плечами:

– Предложил мне стать богородицей.

– Кем?

– Ну родить ребенка ему, обязательно сына, которому он потом передаст «дело».

– Почему именно тебе?

Подруга усмехнулась:

– Думаю, другие тоже были, он проговорился, будто Лена Емельянова дочку ему родила, а девочка совсем ни к чему.

– Лена? – изумилась Мила. – Так она же пропала!

Двадцатипятилетняя Емельянова внезапно скрылась в неизвестном направлении, попросту убежала из секты, и ее имя находилось под запретом.

– Думаю, Колька отлично знает, где ее косточки, – сказала Света, – дуры мы дуры, столько лет на него работали. Он ведь гипноз применяет и наркотой нас травит. Я-то сначала от радости чуть ума не лишилась!

Света помолчала минуту, а потом продолжила.

Идея стать богородицей поначалу окрылила девушку. В ее голове царила дикая мешанина из каких-то обрывков теологических знаний. В те дни она ничуть не сомневалась в святости Николая и гордилась своей избранностью. Рассказывать кому-либо о «благородном» деле «святой отец» запретил.

Потом с глаз постепенно стала спадать пелена. Сначала Николай строго-настрого приказал ей не причащаться. Перед утренней и вечерней молитвой он разливал по кружкам «кровь господню» и угощал паству.

– Не пей и лучше не приезжай на еженедельные моления, – сказал Николай, – организм твой должен окрепнуть до беременности.

Потом «мессия» велел хорошо питаться.

– Тебе предстоит особый путь, – вещал мужчина, – господь сказал мне, как следует поступать.

Привыкшая беспрекословно слушаться, Света покорно начала есть мясо, яйца, творог…

Через какое-то время она забеременела, и Николай велел «богородице» поселиться на его московской квартире. Он больше не молился с ней вместе, включая маленький ночничок с моргающей лампочкой.

Светочкин молодой организм быстро пришел в себя. Лишенный ежемесячных наркотических «причащений» и частого гипнотического воздействия ум заработал трезво. Света поняла, во что влипла, и ужаснулась. Был только один путь – бежать прочь.