Спят усталые игрушки

– Собирайтесь, – велел командный голос.

– Куда?

– С нами поедете.

Из кухни вышли с обалдевшими лицами Ирина и Катерина.

– Зачем? – недоумевала я.

– Тревога номер два, – пояснил глухо голос.

Из-за дурацкой одежды непонятно, кто с вами разговаривает – мужчина или женщина.

– С места не сдвинусь, – твердо заявила я, усаживаясь в кресло, – пока не объяснитесь…

– Тревога номер два! – с ударением повторило существо неизвестного пола.

– Ваш сын привез из Индии черную оспу, – пояснил один из врачей, таскающих баллон, – всех общавшихся с ним необходимо изолировать.

В висках мелко-мелко застучали молоточки, Ирка взвизгнула.

– Как черная оспа? – пролепетала я. – Откуда?

– Он делал прививки перед полетом в Дели?

– Нет.

– Ну и что вы хотите, – продолжал сипеть через респиратор врач, – в Индии постоянно вспыхивает эта зараза. Очень безответственно отправляться в такую страну без прививки.

Нас впихнули в «рафик», Кешку уже увезли на другой машине.

– Но наверху больная девочка, потом, у нас живут гости.

Врач плотно закрыл дверь и ответил:

– В доме останется эпидемиологический пост, всех прибывающих поместят в изоляторы.

– Что же с нами будет? – поинтересовалась Катерина.

Вопрос повис в воздухе, оставшись без ответа.

– Если черная оспа тревога номер два, то номер один какая болезнь? – робко тронула я за рукав доктора.

– Чума, – сообщил инфекционист.

Глава 19

Очевидно, стресс каким-то образом повлиял на зрение и память, потому что совершенно не помню, как нас вели и куда. Очнулась только в маленькой комнатенке с убогой обстановкой: железная кровать, железный стул и тумбочка, смахивающая на допотопный сейф без дверцы. Прямо в комнате, словно в тюремной камере, находился устрашающего вида, но кристально чистый унитаз без бачка. В нем с ревом неслась вода. У стены небольшая раковина. Но больше всего изумляла входная дверь. К ней был приделан очень необычный ящик.

Ничего не понимая, я рухнула на кровать и машинально пощупала простыни – бумажные. Потекли минуты, затем часы. Ко мне никто не приходил. Ровно в семь за дверью залязгали железки. В двери приоткрылось окошко, две руки в резиновых перчатках высунулись из ящика и протянули бумажную тарелку с пластмассовой ложкой.

– Ужин, – раздался утробный голос.

Я схватила поданное – пшенная каша, кусок хлеба и граммов двадцать масла.

Ящик снова приоткрылся, и те же руки протянули одноразовый стаканчик с тепловатой бурдой.

Есть не хотелось. Молча поковырявшись в каше и даже не попробовав «чай», я улеглась и попыталась задремать.

Не тут-то было. Ящик снова ожил.

– Посуду, – велел «баландер».

– Позовите врача, – попросила я, отдавая тарелочки, стаканчик и миску.

Никакого ответа. Вдруг из коридора раздался громкий, резкий голос:

– Сливу вам в жопу, мудаки сраные.

Так, значит, Алиску тоже запихнули сюда, и она теперь выражает негодование всеми доступными способами. «Кормушка» прикрылась, опять тишина. Я вновь улеглась на тощую, воняющую каким-то лекарством подушку. Одежду отобрали, взамен выдали ночную сорочку с невероятным экстремальным декольте. Меня стала трясти ледяная дрожь.

Кое-как согревшись, попыталась заснуть, стараясь не думать о завтрашнем дне. Черная оспа! Помню, была ребенком, когда в начале шестидесятых один столичный художник, побывав в Индии, привез в Москву эту страшную заразу. Он и его семья как будто бы скончались, квартиру выжгли, входную дверь забили просмоленными досками. Соседи по лестничной клетке съехали кто куда, а в школах спешно провели вакцинацию детей. Господи, наши животные! Одни в доме, бедняги, скорей всего голодные.

Дверь распахнулась. На пороге возник приятный мужчина. Я кинулась к нему, подхватывая падающую с плеч рубашку.

– Что с Кешей?

– Полный порядок, – оповестил, улыбаясь, доктор, – у вашего сына ветрянка!

– Ветрянка?

– Именно так, – сиял врач, – сейчас быстренько по домам отправитесь.

Я взглянула на часы – полпервого.

– Прямо ночью?

– В принципе можем оставить, – сверкал белозубой улыбкой доктор, – продержим до утра, только на вашем месте бежал бы из инфекционного отделения по-быстрому.

И тут до меня наконец дошла информация. Ветрянка! Никто не умрет! Скорей в Ложкино!

– Как могли устроить нам такое, – накинулась я на врача с кулаками, – уму непостижимо! Перепутать с черной оспой!

– Тише, тише, – забормотал «гиппократ», отступая в коридор, – у вашего сына инфекция в такой форме, что живого места ни на лице, ни на теле нет. Опять же, приехал из Индии, вот врачи сразу и не разобрались. Лучше перебдеть, чем недобдеть.

Хлопая тапками, я добежала до комнаты с табличкой «Выписка».

– Муся, – завопила Маруся.

Я оглядела присутствующих: Ольга, Маня, Ирка, Катерина, Филя, Алиска. Все в жутких рубашках.

– Мудачье рогатое, – бушевала балерина, – ну завтра им мало не покажется. Филя, нашлешь на них настоящую чуму!

Санитарка приволокла огромный мешок.

– Берите одежку.

Ольга ткнула пальцем в пакет.

– Что это?

Нянечка потупилась:

– Ваши вещички в дезкамере побывали.