Спин

Ближе к ноябрьским выборам я чаще виделся с Джейсоном. Болезнь его активизировалась, проявлялась все более явно, несмотря на увеличение дозировок, возможно, в результате стресса, вызванного конфликтом с отцом. И-Ди объявил о своем намерении «отобрать» «Перигелион фаундейшн» у тех, кого он заклеймил как чинуш-карьеристов, и у научного персонала, стакнувшегося с марсианином. По мнению Джейсона — пустая угроза, но эмоционально и организационно весьма весомая.

Джейсон держал меня поблизости на случай, если ему срочно понадобятся антиспазматические средства. Я против этого не возражал, оставаясь в рамках закона и врачебной этики. На какое-то время обеспечить Джейсону работоспособное состояние — на это у медицины возможностей пока что хватало, а работоспособность нужна была ему для борьбы с родителем.

Поэтому я проводил немало времени в административном крыле компаунда, обычно с Джейсоном, но часто и с Ваном. Мои «марсианские контакты» вызвали косые взгляды со стороны приставленного к Вану штата. Вокруг него толклись служащие Госдепа, Белого дома, министерства внутренней безопасности, военные из Объединенного космического командования вооруженных сил, архивисты, декодирующие доставленную с Марса информацию и так далее. Все они считали меня инородным телом, нарушающим гладкое течение их полезной работы. Я — мелкая сошка, ничто. Но именно поэтому Ван предпочитал мою компанию. Мне не нужно было проводить с ним, над ним, для него никаких программ, проектов, тематических исследований. И по его настоянию мрачные личности время от времени проводили меня через несколько тамбуров, отделявших помещения с компромиссным искусственным климатом от флоридской жары и широкого внешнего мира.

Во время одного из таких визитов я застал марсианина сидящим в своем плетеном кресле — у подножия его появилась скамеечка, чтобы ноги не болтались, — и задумчиво рассматривающим содержимое стеклянной пробирки. Я спросил, что там внутри такое интересное.

— Репликаторы, — ответил он.

Его одели в костюм с галстуком, сшитый как будто на коренастого двенадцатилетку. Приезжала какая-то делегация из Конгресса. Хотя о существовании Вана официально не объявляли, к нему то и дело приезжали посетители как из Штатов, так и из-за рубежа. Официально сообщить о пришельце должны были после выборов, и тогда ему уже некогда будет задумчиво рассматривать пробирки.

Я остановился на пороге, тоже гипнотизируя стеклянный сосуд в его руке. Репликаторы. Ледоеды. Зачатки неорганической биологии.

Baн улыбнулся:

— Испугались? Зря. Бояться тут совершенно нечего. Они неактивны. Джейсон, должно быть, вам о них рассказывал?

Рассказывал. Немного. Я вспомнил вслух:

— Микроскопические полуорганические приборы. Репродуцируются в вакууме при крайне низких температурах.

— Совершенно верно. О целях Джейсон тоже говорил?

— Расселение по галактике. Сбор информации и передача ее нам.

Ван кивнул, как будто услышал ответ верный, но весьма неполный.

— Самый передовой продукт технологи Пяти Республик, Тайлер. Мы не в состоянии развивать промышленность такого рода, как вы здесь, на Земле, с вашими океанскими лайнерами, людьми на Луне, громадными городами…

— Насколько я видел, ваши города тоже внушительно выглядят.

— Лишь потому, что выстроены в условиях меньшей гравитации. На Земле наши башни рухнули бы под собственным весом. Да, так вот: содержимое этой трубочки — наш эквивалент вашего инженерного триумфа, настолько сложный и изощренный, что мы можем им гордиться.

— Не сомневаюсь, что можете, и по праву.

— Тогда подойдите и возьмите в руку. Не бойтесь.

Я подошел и сел напротив. Со стороны можно было подумать, что два приятеля обсуждают что угодно, от рыбной ловли на хлебный мякиш до предстоящих президентских выборов. Но я не мог оторвать глаз от пробирки. Ван протянул ее мне.

— Смелее.

Я взял стекляшку большим и указательным пальцами, поднял, чтобы рассмотреть на просвет. Содержимое казалось обычной водой с легким маслянистым отливом.

— Чтобы полностью это оценить, нужно понять, что там, внутри. А внутри тридцать-сорок тысяч искусственно созданных клеток в глицерине. Каждая клетка, можно сказать, желудь.

— У вас есть желуди?

— Читал. Общая метафора. Дуб из желудя. Так, да? Желудь — потенция дуба, и не одного, а обширных дубрав. Древесина для строительства целых городов. Ваши города построены из дуба?

— Нет, но это неважно.

— Значит, у вас в руке желудь. Спящий. Может быть, и погибший, если учесть, сколько времени материал провел при здешней температуре. Анализ выдаст вам следы различных химических соединений.

— Но?

— Но в холодном вакууме, где-нибудь в облаке Оорта, этот желудь прорастет. Начнет медленно, но уверенно развиваться. И репродуцироваться.