Спин

Шаря в кармане, я чуть не съехал с дороги, притормозил. Мимо с воем пронесся внедорожник.

– Тайлер,— простонал Саймон.

Прежде чем о смог продолжить, я торопливо выпалил:

– Дай мне свой номер, пока связь не прервалась.

– Нельзя. Я...

– С домашнего или с карманного звонишь?

– С карманного, но иногда его носит с собой Аарон.

– Я без крайней надобности не позвоню.

– Да ладно, теперь это не имеет значения.— Он продиктовал мне номер.— Но небо-то ты видел, Тайлер? Наверное, видел, раз не спишь. Это ведь последняя ночь мира, так?

Какого черта он спрашивает об этом меня! У него этих последних ночей уже три десятка лет набралось. Он большой спец в последних днях, ночах, минутах...

– Что с Дианой?

– Я хотел извиниться за последний звонок. Потому что...

– Как она?

– Я как раз об этом. Какая теперь разница...

– Она умерла?

Пауза. Долгая. Затем, обиженным голосом:

– Нет. Нет, не умерла. Но не в этом дело.

– Воспаряет выше крыши, дожидаясь Пришествия?

– Не надо оскорблять мою веру, — еще больше обиделся Саймон, а я с невольным злорадством зарегистрировал: мою веру, сказал он, не нашу.

– Потому что, если нет, то ей все еще нужна медицинская помощь. Она все еще больна, так, Саймон?

– Да. Но...

– Ты можешь, наконец, сказать, что с ней случилось?

– Тайлер, через час взойдет солнце. Ты, конечно, понимаешь, что это означает.

– Пока я ни хрена не понимаю и не собираюсь ни о чем гадать. Я на шоссе. И прибуду на ваше ранчо еще до рассвета.

– О нет, нет, только не это... Нет, нельзя... Я...

– Почему? Какая разница, если все равно конец света?

– Ты не понимаешь. Происходящее не есть просто конец мира. Это рождение мира нового...

Похоже, он настроился меня просвещать.

– Саймон, не отвлекайся от темы. Она говорить в состоянии?

Голос его дрожал. Он на грани срыва. А кто сейчас не на грани?

– Еле шепчет. Еле дышит. Страшно похудела.

– Давно? Резко?

– Не знаю... Давно началось, постепенно.

– Когда выяснилось, что она заболела?

– Да уж не одна неделя... Да нет, какая неделя... Месяц... а то и два.

– Ее лечили? — Молчание. — Саймон!

– Нет.

– Почему?

– Это не казалось необходимым.

– Кому?

– Пастору Дэну.

И ты не послал его в...— подумал я.

– Надеюсь, ваш пастор Дэн изменил свое мнение.

– Нет.

– Если нет, ты должен мне помочь до нее добраться.

– Не надо, Тайлер. Это не принесет добра.

Я уже всматривался в окрестности, искал поворот. Воспоминание смутное, но на карте я в прошлый раз сделал отметку. Безымянная дорога через какую-то высохшую трясину.

– Она обо мне спрашивала? Молчание.

– Саймон, Диана спрашивала обо мне? -Да.

– Скажи ей, что я еду и скоро буду.

– Тайлер, не надо. На ранчо черт знает что творится. Ты не сможешь просто так, запросто заявиться.

– Черт знает? А я думал, у вас там только божественное. Новый мир рождается...

– Рождается в муках.

Утро и вечер одного дня

Я вкатил на холм и остановил машину вне видимости из дома Кондона. Выключив фары, сразу заметил легкое свечение вдоль восточного горизонта, уже затемняющее звезды, до которых могло дотянуться.

Тут-то меня и затрясло.

Даже не пытаясь справиться с дрожью, я открыл дверцу, вывалился из автомобиля. Усилием воли собрался. Земля во тьме казалась заброшенной, утраченной. Серые холмы, превратившиеся в пустыню пастбища, длинный пологий склон к отдаленному фермерскому дому. Мескиты и окотильо дрожали на ветру, как будто меня передразнивали. Охвативший меня страх отличался от страха привычного, с которым мы все жили с воцарения «Спина», от дремавшего беспокойства разума; этот животный страх хватал за горло, сковывал мышцы и кишки. Окончательный расчет. Выпускной праздник. Обжалованию не подлежит. Телега подана, добро пожаловать на виселицу.

Я подумал о Диане. И она так же боится, или ей для страха не хватает сил? Смогу ли я ей помочь? Способен ли в таком состоянии?

Ветер усилился, порывисто швырялся песком в воздух. Может быть, этот ветер — первый вестник раздувшегося солнца, ветер с уже поджаренного бока планеты.

Присев на корточки, чтобы меня не смогли заметить из дома, я умудрился набрать номер, продиктованный Саймоном.

После нескольких гудков он ответил. Я плотнее прижал трубку к щеке, чтобы ветер не мешал разговору.

– Ох, не надо бы...— с ходу принялся причитать он.

– Что, задерживаю конец света?

– Я не могу говорить.

– Где она, Саймон? В какой части дома?

– А ты где?

– На холме, у дороги.

Небо светлело, западный горизонт окрасился на манер злого синяка под глазом. Главный дом уже ясно виден. За эти годы он не изменился. Зато амбар посвежел; очевидно, его подремонтировали и побелили.

Гораздо больше меня обеспокоили свежие следы земляных работ возле амбара. Засыпанная траншея. Возможно, канализационный сток. Аппетитная тема тогдашней застольной беседы — сточная цистерна. Но не исключено, что братская могила.

– Я иду к дому.

– Нет, нет, это невозможно.

– Полагаю, что она в доме, в одной из верхних спален. Так?

– Даже если ты ее найдешь...

– Скажи ей, что я уже здесь, Саймон.

Внизу, на территории фермы, от дома к амбару двигалась человеческая фигура. Не Саймон. Не брат Аарон — разве что он потерял сотню фунтов веса.