Спин

Комната Джексона. Я постучался, вошел. Та же самая комната, которую он занимал тридцать лет назад, в детстве, до того как исчезли звезды. Если всмотреться, можно различить на стене пятно, оставленное листом со схемой Солнечной системы. Тот же ковровый пол, с которого, однако, отмыли и отчистили пятна от пролитой нами колы; никаких бумажек и крошек, оставляемых нами на полу в дождливые дни, подобные этому. Джейсон не спал.

– Вроде Тайлер. — Он улыбнулся.

Джейсон лежал на кровати, но одетый. В это утро он захотел одеться. Кэрол принесла ему чистые штаны камуфляжного цвета и голубую рубаху. Собственно, он полусидел, подсунув под спину несколько подушек.

– Темновато тут у тебя, Джейс, — заметил я.

– Отдерни шторы, если хочешь.

Я так и сделал, но намного светлее в комнате не стало. В основном, изменилась окраска помещения, приобрела янтарный оттенок.

– Не возражаешь, если я тебя осмотрю?

– Конечно, валяй.

Он не повернулся ко мне. Если судить по повороту его головы, он глядел на пятно на обоях, оставленное плакатом-схемой Солнечной системы.

– Кэрол сказала мне, что у тебя со зрением не все в порядке.

Джейсон усмехнулся:

– Кэрол пытается видеть все в розовом свете. Я фактически ослеп. Со вчерашнего утра вообще ничего не вижу.

Я присел рядом с ним на край кровати. Он повернул ко мне голову. Движением плавным, но мучительно медленным. Я вынул из кармана ручку с лампочкой и посветил в его правый глаз.

Зрачок не сократился.

Зато вытворил нечто куда более кошмарное.

Засверкал. Казалось, что в зрачок Джейсона кто-то вмонтировал множество крохотных ограненных алмазов.

Джейсон, должно быть, почувствовал, как я вздрогнул.

– Что, худо?

Я не сразу смог ответить. Он несколько помрачнел и продолжил:

– Мне, Тайлер, в зеркало, сам понимаешь, не поглядеться. Так что, прошу тебя, поведай, что там тебя так испугало.

– Э-э... Джейсон, я даже не знаю, что это. Не могу определить.

– Просто опиши, что увидел.

Я попытался сосредоточиться и занять точку зрения беспристрастного исследователя:

– Как будто в твой глаз вросли какие-то кристаллики. Склера выглядит нормально, радужка тоже без заметных изменений. Но зрачок полностью забит... Ну, как будто мельчайшие кусочки слюды, что ли. Услышал бы — не поверил. Я не знаю, что с этим делать.

Я встал, подтащил к кровати стул, уселся снова. Какое-то время мы молчали. Я вслушивался в тиканье прикроватных часов, еще одной антикварной редкости часового хозяйства Кэрол.

Джейсон вздохнул и попытался изобразить на физиономии бодрую улыбку:

– Спасибо, Тайлер. Естественно, что ты не знаешь, что с этим делать. Ты с этим ничего не сможешь сделать. Но твоя помощь мне в ближайшие дни все равно понадобится. Кэрол пытается, но она уже не та.

– Я тоже не тот.

Дождь после непродолжительного затишья полил снова.

– Помощь мне нужна не чисто медицинского свойства.

– Ты имеешь какое-то представление о том, что с тобой произошло?

– Лишь отчасти.

– Тогда, пожалуйста, объясни, потому что меня это пугает.

Джейсон слегка склонил голову, как будто прислушиваясь к каким-то неведомым мне звукам. Я уже стал опасаться, что он обо мне забыл, когда он вдруг снова заговорил:

– Вкратце суть в том, что моя нервная система попала под контроль чего-то мне неподвластного. Состояние глаз — лишь одно из внешних проявлений моего общего состояния.

– Болезнь?

– Нет, но внешние проявления болезни.

– Заразное состояние?

– Нет. Напротив, полагаю, что уникальное. Этой, с позволения сказать, болезнью могу заболеть лишь я один. Во всяком случае, на этой планете.

– Значит, это связано с Четвертым возрастом?

– В какой-то мере. Но я...

– Нет, Джейс, сначала ответь. Является ли твое теперешнее состояние прямым следствием применения того средства, которое я тебе вводил?

– Не прямым следствием, нет. Ты заблуждаешься, если так думаешь.

– Мне сейчас наплевать, кто в чем заблуждается. Кэрол сказала тебе, что Диана больна?

– Сказала, что у нее что-то вроде гриппа.

– У нее не грипп, Джейсон. У нее СПАССА в запущенной форме. Я провез ее две тысячи миль сквозь то, что все считают концом света, потому что она умирает и потому что есть лишь одно средство ее спасти, а теперь у меня появились сомнения и на этот счет.

Он сделал движение головой, как будто пытался отогнать что-то мешающее, и, когда я уже собирался привлечь его внимание, снова открыл рот:

– Марсианская жизнь сложнее, чем мы ее видим. Есть в их жизни определенные аспекты, которых Ван в разговорах с тобой не касался. И-Ди кое о чем догадывался. Марс далеко ушел от нас в области биотехнологии. Когда-то четвертый возраст на Марсе представлял собою именно то, что мы о нем думали: долголетие и социальная институция. Но затем произошли кое-какие изменения. Для поколения Вана Четвертый, скорее, платформа, исходное состояние для дальнейших модификаций. Это уже не просто четвертый, а четыре-один, четыре-два и так далее, в разных направлениях.

– То, что я тебе вводил...

– Ты вводил мне базовый четвертый, без всяких подпунктов.

– Но?

– Но... Я пошел дальше.

– Значит, Ван захватил на землю и другие модификации?

– Да. Цель...