Спин

Согласно новостям на Среднем Западе и Юго-Западе США СквС держал несколько скотоводческих хозяйств, тёлки которых рассматривались как воины предстоящего Армагеддона. Целью ставилось выведение кроваво-красной коровы, телицы из телиц, превосходящей всё достигнутое в многочисленных прежних опытах.

Конспирация — основной закон всяких заговорщиков, и эти фермы успешно уклонялись как от федерального надзора, так и от соблюдения утвержденных правил содержания и кормления скота. Не сообщили они и о вспышке коровьего СПАССА, случившейся сразу через границу, в Ногалесе. Заражённые яйцеклетки отправились в Израиль, на одной из ферм Негев развились в особей сочной красно-рыжести, которые, однако, дружно пали жертвами респираторных расстройств чуть ли не сразу после рождения. Трупы тихонько закопали, однако избежать заражения не удалось. Инфекция распространилась на взрослое поголовье, не пощадив и нескольких работников ферм.

Новость для американской администрации, что и говорить, не сахарная. Федеральная администрация по контролю за лекарствами оповестила о пересмотре и ужесточении политики, департамент национальной безопасности арестовал счета СквС и устроил настоящую охоту на все замешанные в афере церкви и иные организации, группы, фирмы. Экран демонстрировал нам федеральных агентов, выносящих из разных помещений ящики с конфискованными документами, опечатывающих кабинеты и целые здания — в том числе и церковные.

Модератор упомянул ряд преступных группировок по именам.

Прозвучало и наименование «Иорданский табернакл».

Четыре миллиарда лет от Рождества Христова

На подъезде к Падангу мы сменили карету скорой помощи Ниджона на легковой автомобиль с водителем минанг и скоро оказались во дворе складской базы, зажатой между шоссе и побережьем. На обширной огороженной гравийной пустыне возвышались пять здоровенных ангаров, крытых листовым железом. Между ними под навесами серели укрытые полиэтиленовой плёнкой горы цемента. С краю на подъездном пути ржавела одинокая железнодорожная цистерна. У самых ворот, в дощатом бараке, украшенном вывеской «Байюр форвардинг», разместилась контора.

Ина объяснила, что здесь находится одно из предприятий её бывшего мужа. Его мы почти тут же увидели в приёмной. Корпулентный господин, щёки-яблочки, канареечного цвета пиджачная пара — Джала смахивал на пивную кружку, оформленную в виде сидящего толстопуза. Бывшие супруги дружески обнялись, как и положено разведённой по взаимному согласию паре, после чего Джала пожал руку мне и нагнулся, чтобы обменяться с Эном солидным рукопожатием двух настоящих мужчин. Присутствующему персоналу Джала представил меня как импортёра пальмового масла из Саффолка, вероятно, предназначая эту информацию для возможной передачи в какие-либо инстанции новых реформазов. Затем мы уселись в его семилетний BMW на топливном элементе и отправились на юг, к Телук-Байюру. Джала и Ина сидели впереди, мы с Эном сзади.

Телук-Байюр — порт к югу от Паданга, принимающий глубокосидящие морские суда. Здесь Джала делал деньги. Тридцать лет назад, рассказал он, Телук-Байюр был сонным перевалочным пунктом на берегу грязной мелкой лужи со скромными портовыми мощностями и вполне предсказуемым оборотом угля, нерафинированного пальмового масла и удобрений. Благодаря экономическому буму, вызванному реставрацией «нагари», и росту населения в Эпоху Арки, Телук-Байюр превратился в глубоководный порт с расширенным бассейном, современными причалами и таким множеством полагающихся подобному порту атрибутов, что даже столь живой и интересующийся новинками бизнесмен, как Джала, потерял счёт всем здешним буксирам, пакгаузам, кранам, погрузчикам.

— Джала может гордиться Телук-Байюром, — слегка заметно усмехнувшись, сказала Ина. — Он тут, почитай, всё начальство на корню скупил.

— Не преувеличивай, — поморщился Джала.

— Не скромничай. — Улыбка Ины расширилась.

— А что, делать деньги — нехорошо? — разгорячился Джала. — Что мне, бездельничать и сквозь дырявые штаны голой задницей сиять?

Ина погасила улыбку.

— Это, как я понимаю, вопросы риторические.

Я спросил, едем ли мы сразу на судно.

— Нет, не сразу, — ответил Джала. — Сначала в надёжное место в порту. Это ведь не просто посадка на пассажирский теплоход: оркестр, цветы, улыбки у трапа…

— Судно ещё не пришло?

— Пришло. Хорошее судно, надёжное. «Кейптаун-мару». Сейчас идёт погрузка кофе и специй. Сначала принимается груз, потом пассажиры. Когда трюмы заполнятся и все документы оформятся, тогда придёт очередь пассажиров. Без лишнего шума, так я понимаю.

— А Диана уже здесь, в Телук-Байюре?

— Скоро, — сказала Ина, посмотрев на Джалу. — Скоро прибудет.

— Да, скоро, — подтвердил Джала.

* * *