Спин (ЛП)

У меня было несколько упаковок салфеток в сумке на случай, если мой брат приведет меня на какую-нибудь свалку, но я не хотела их использовать. Я хотела докопаться до своего чувства пустоты и найти выход.

«- У тебя всегда есть несколько упаковок салфеток в сумке. Две таблетки Адвила и тампон. (прим.пер. Медицинский препарат, противовоспалительное, действующее вещество – ибупрофен). 

Голос Дэниэля, перечисляющий то, что я брала с собой просто «на всякий пожарный», его лицо, улыбающееся, когда мы выходили на улицу, чтобы пойти на какое-то благотворительное мероприятие — он в смокинге, я в чем-то, держащая в руках атласный клатч, в который у нормальной женщины войдет только губная помада и изюминка. 

— У тебя там опять полный набор? — спросил он. 

— Конечно. 

— Пространство и время твои рабы. 

Мне понравилось то, как он смотрел на меня, словно он очень поражен и горд, словно я повелевала миром, и его рабство было в порядке вещей. Я была довольна, как король, открывающий пирог и обнаруживающий там двадцать четыре черных дрозда. (прим.пер. автор имеет ввиду детскую песенку: Запек в пирог пирожник Две дюжины дроздов Едва пирог поставили И стали резать вдоль Как все дрозды запели: «Да здравствует король!» — пер. Чуковского).» 

Несмотря на то, что я была с ним семь лет, он никогда не смотрел на меня так, как Джонатан смотрел на свою певицу. Никогда. Может быть потому, что Даниэль занимался сексом со своим спичрайтером. Он не испытывал к ней эмоций, только трахал.

Мой бывший всегда называл меня Тинк, сокращенно от Тинкербэлл, потому что мои формы были такими соблазнительными. (прим.пер. Фея из сказки Дж. Барри «Питер Пэн». Тинкербэлл является самой известной из всех сказочных фей. Рост феи Динь-Динь — 13 см.) Оживленная, изысканная фея. Но никто, в том числе и он, не смотрел на меня с таким желанием, как Джонатан.

Я увидела певицу в холле, она выглядела задумчивой и решительной, словно убеждала себя в чем-то. Когда наши взгляды встретились, она резко остановилась.

— Мне так жаль, — сказала она. — Я была грубой и вела себя неподобающе.

Собравшись было отрицать это, я поразилась ее отчаянию, которое вырвало меня из транса. Я почувствовала еле уловимый аромат ели, словно была далеко в лесу, а вокруг меня был утренний беспорядок после ночи сидения у костра с песнями. Догорающие угли и капли росы смешались в песне, как следы сигаретного дыма, восходящего и исчезающего. А потом вдруг все исчезло.

— Мой брат полный придурок, поэтому я не виню тебя, — сказала я и почти тут же пожалела об этом. Я никогда не говорила такого, особенно про свою семью. Взяв ее руку, сжала. — Мы оба влюбились в твой голос.

— Спасибо. Я должна идти. Может, увидимся еще, — она высвободила свою руку и направилась к гардеробной.

Я снова уловила этот аромат. Наблюдая за ее движением, я пыталась понять, откуда он исходил. Это мог быть какой-нибудь проходящий. Он мог исходить от великолепной черноволосой леди с ослепительной улыбкой. Он мог идти от тарелки с мясным соусом, встретившейся на моем пути. Он мог доноситься с парковки, когда кто-то выходил, и дверь открывалась, а потом скользила на место.

Но все это было не то.

Я слишком хорошо знала этот запах, он принадлежал ЕМУ. Мужчине в темном костюме с тонким розовым галстуком, полными губами и двухдневной щетиной. Его глаза были темными, как преступление, и они остановились на мне.

Запах исходил от него, а не от какого-то другого человека, входящего и покидающего комнату. Его пристальный взгляд пригвоздил меня и обезоружил. Он был красивым. Но не мой тип. Совершенно не мой. Небольшая ямочка на подбородке, волевая челюсть, черные волосы, спадающие на лоб, притягивали взгляд. То, что надо. Я попыталась сглотнуть, но рот был сухим, как и горло. Словно молния пронеслась между нами из под его ниспадающих покачивающихся волос. Взглядом он трахал меня так сильно, что будто простыни рвались.