Спиноза

Усилия проповедников христианства и философского идеализма оказались тщетными. Спинозизм не только не был уничтожен, но, наоборот, продолжал оказывать прогрессивное влияние на последующие поколения великих мыслителей, двигающих вперед науку и философию. Французские материалисты XVIII века высоко оценили и правильно поняли сущность учения Спинозы. Дидро в «Энциклопедии» писал о нем: «Из его безвестного убежища появился сперва труд, озаглавленный: «Богословско-политический трактат», в котором рассматривается религия сама по себе... Так как в основе религии лежит вера в откровение, то первые усилия Спинозы направлены против пророков... Он не верит в действие чудес, о которых так часто рассказывает Писание... Первый его труд был только пробой сил. Во втором труде он пошел гораздо дальше. Это была его «Этика», где он дает волю своим философским размышлениям и погружает читателя в пучину атеизма». Мировоззрение Спинозы полностью разделяли друзья Дидро, философы-материалисты Гольбах, Гельвеции и другие. Успех спинозизма во Франции XVIII столетия вызвал негодование религиозных писателей, которые возобновили поход против него. «Это, — пишет Вормс, автор книги «Мораль Спинозы», — заставляло все благочестивые души проклинать Спинозу, но распространяло его имя и обеспечивало ему успех в атеистическом веке».

Оригинально сложилась борьба «за» и «против» спинозизма в Германии XVIII века. Философские и художественные принципы немецких просветителей были почерпнуты из учения Бенедикта Спинозы. Под его влиянием находились Лессинг, Гердер, Гёте. «Шекспир и Спиноза, — писал Гёте, — оказали на меня самое сильное действие».

Яростным противником Спинозы был Якоби, которому «иногда оказывают честь, называя его среди немецких философов. Это был, — писал Гейне, — всего-навсего сварливый проныра, который втерся в среду философов, прикрываясь плащом философии; сперва он долго ныл им о своей любви и мягкосердечии, а кончил поношением разума... Этот крот не видел, что разум подобен вечному солнцу, которое, уверенно обращаясь в небесах, освещает себе путь своим собственным светом. Ничто не может сравниться с благочестивой, благодушной ненавистью Якоби к великому Спинозе».

В передовой материалистической философии XIX века спинозизм нашел свое дальнейшее развитие. Фейербах говорил: «Спиноза есть Моисей для современных вольнодумцев и материалистов».

Почитателями Спинозы были русские революционные демократы. Герцен считал, что Спиноза «дал основу, из которой могла развиться германская философия». «Высота Спинозы, — писал он, — поразительна».

Учение амстердамского мыслителя заняло прочные позиции в истории материализма. Обаяние личности и мировоззрения Спинозы так сильно увлекали, что философы-идеалисты, не покладая рук продолжавшие борьбу против материализма, не могли пройти мимо нашего философа. Но если в XVII—XVIII веках реакционные философы и богословы обрушивались на спинозизм и всячески поносили его, то идеалисты XIX и XX веков, искажая образ и идеи Спинозы, пытались взять спинозизм на свое вооружение. Гегель писал: «Быть спинозистом — это существенное начало всякого философствования». При этом Гегель утверждал, будто субстанция Спинозы — это философски загримированный иудейский бог Яхве, а спинозизм в целом — философско-перевоплощенный иудейский монотеизм.

«Богословско-теологический трактат» подвергался особой обработке. Буржуазные историки общественной мысли стали доказывать, что в нем Спиноза очищает Библию от искажений и исправляет ее в духе средневековой еврейской теологии. Робинсон в книге «Метафизика Спинозы», опубликованной в 1913 году, отрицает политическую направленность трактата на том основании, что это, мол, «плохо вяжется с духовным обликом» мыслителя, стремившегося рассматривать вещи с точки зрения вечности («Sub specie aetertuitatis»), «дела людские понимать, а не по поводу их смеяться или негодовать».

Робинсон, извращая характер учения и личности Спинозы, заявляет, что «Богословско-политический трактат» излагает «естественные догматы истинно католической религии», а потому «не еретическим, тем более атеистическим, но ортодоксальным, католическим должно быть признано и собственное учение Спинозы».

Позорная церемония превращения Спинозы в апологета религии имела место в Гааге в 1932 году в связи с 300-летним юбилеем мужественного глашатая правды научного атеизма и материализма. Католические профессора Сассен и Вервейн объявили Спинозу создателем «естественной религии», провозвестником католичества и «Вечного Рима». А рядом с профессорами из Ватикана стоял немецкий исследователь Спинозы Карл Гебхардт и говорил о том, что Спиноза является «революционером (!) религии» и защитником мистицизма. В унисон с ними американский философ Джордж Сантаяна толковал о том, что надо искать «не бога-истину, а бога-благо» и что по этому пути будто бы шел Спиноза.