Спиноза. Жизнь мудреца

Что касается духов, то хорошо известно, что в Священном Писании нигде не говорится о них как о вечносущих субстанциях, а только как о фантомах, которым дали названия ангелов, потому что Бог употреблял их как средство для проявления своей воли по причине их относительной невидимости, зависящей от того, что тело их состоит из тонкой и прозрачной материи. Фантомах, которые удоборазличимы лишь настолько, насколько различают изображения в зеркале или призраки и видения во время сна, либо, например, насколько различал спящий Иаков лестницу с восходящими и нисходящими ангелами. Мы не знаем примера, чтобы иудеи отлучали от храма саддукеев, не верующих в существование ангелов, потому что в Писании нигде не говорится об их сотворении. Что же касается души, то в Писании везде обозначается этим именем просто жизнь или все живущее на земле. Поэтому было бы бесполезно искать в нем доказательство в пользу бессмертия души: сотни мест скорее доказывают противное. Впрочем, говорить об этом сейчас неуместно, да и времени нет.

Рефоэл снова возразил Спинозе:

— То немногое, что вы высказали сейчас, может, пожалуй, удовлетворить всякого, менее нас интересующегося данным предметом. Для нас же этого мало: нам нужно что-нибудь посущественнее и поосновательнее. К тому же материя, о которой мы ведем речь, слишком серьезна, чтобы отделаться от нее несколькими поверхностными суждениями.

Спиноза, испытывающий только одно желание — чтобы этот неприятный для него разговор поскорее закончился, обещал более обстоятельно обсудить затронутые вопросы в другой раз. Но сам он всячески избегал возобновления этого разговора. Решив про себя, что такого рода любопытство редко вытекает из чистого источника, он задался целью изучить характеры своих приятелей. И несколько дней внимательного наблюдения показали ему столько дурных сторон в характере тех, кто называл себя его друзьями, что он полностью прекратил с ними всякое общение, чтобы больше не развивать перед ними своих мыслей.

Поначалу эти его товарищи, предполагая, что он нарочно испытывает их терпение, в некотором недоумении ожидали возобновления отложенного разговора, но когда поняли, что он прервал с ними всякие отношения, дали себе слово отомстить ему за нанесенную обиду и с этой целью начали распространять о нем в обществе унизительные слухи, говоря: «Ошибаются те, кто думает, что этот молодой человек увеличит славу синагоги; напротив, гораздо вероятнее, что он будет способствовать ее разрушению, потому что он питает ненависть и презрение к закону Моисееву, в котором, по уверению его учителя Мортейры, он так сведущ. Им достоверно известно, что Спиноза — безбожник, и рабби Мортейра глубоко заблуждается, если имеет о нем такое хорошее мнение. На самом деле его образ мыслей, его действия, его слова могут привести истинно верующих людей только в содрогание и ужас.

Эти злые наветы, которые мнимые друзья Спинозы сначала распространяли тайно, скоро стали общей и громкой молвой. Когда почва в умах окружающих была подготовлена, бывшие товарищи подали на Спинозу начальникам синагоги формальный донос. Раввины, и до того разгневанные вызывающим, с их точки зрения, поведением отступника от веры отцов, приказали вызвать к ним Спинозу.

Он, не предполагая о причине вызова и не чувствуя за собой никаких грехов, охотно и с радостными чувствами направился в синагогу.

Ожидавшие его судьи, с выражением мрачного уныния на лице, с плохо скрываемым негодованием, объявили ему, что о нем, слывущем благочестивым Барухе Спинозе, подававшем столько надежд, ходят по городу дурные слухи, которые повергают их в глубокую печаль.

Один из раввинов так начал свою речь:

— Мы призвали тебя, Барух, чтобы узнать истину из твоих собственных уст. С сокрушенным сердцем мы вынуждены потребовать от тебя исповеди, полного отчета в твоих верованиях, ибо тебя обвиняют в самом страшном преступлении — поношении закона. Мы от души желаем тебе, чтобы ты смог оправдаться, но горе тебе, если обвинения будут доказаны, потому что нет такого наказания, такой жестокой кары, которая соответствовала бы твоему тяжкому преступлению. И если ты действительно виновен в том, в чем тебя обвиняют, заклинаем тебя чистосердечно сознаться и покаяться.

Спиноза, который не чувствовал за собой никакой вины, дал отрицательный ответ. Но присутствовавшие тут же бывшие друзья его, составившие донос, видя, что их ожидания могут не оправдаться, потребовали, чтобы им дали слово.