Спираль

- Конечно, это было бы лучше, но за кого ты меня принимаешь? Я ведь не такой, как этот улыбающийся тип. Нет, не надо разбивать ему физиономию. Он ни в чем не виноват. Кроме того, ты испортишь мне фотоснимок, я ведь решил его завтра щелкнуть. Мне кажется, что этот человек сделан из того теста, из какого с давних пор делают богов. А в богах всегда есть нужда. Мы предъявим людям его фотографию и скажем: глядите-ка, мы открыли обледенелого бога. Он ушел от вас, потому что вы недостаточно верили в него. Но он на вас не сердится, видите - он улыбается. Благодаря вашему неверию он получил возможность стать богом... Да нет, последнюю фразу, пожалуй, надо опустить. Красивая легенда, не правда ли? Поистине достаточная причина, чтобы улыбаться. Но для нас ее недостаточно, мой ледяной идол! Ибо утешений, какими утешают себя боги, для людей маловато. Ведь сладость, какую дает чувство самопожертвования ради других, нельзя сравнить с той сладостью, которую испытываем мы, добравшиеся до этих мест. Мы хотим пожертвовать всем без остатка не ради других, а ради самих себя.

- Помолчи немного. Я знаю заранее все, что ты скажешь, - попросил я Блеза, пытаясь отвлечь его от навязчивых мыслей.

- Тем лучше. Можно обойтись и без длинных речей, которые человек-знак все равно не поймет. Итак, ближе к делу. Наших запасов продовольствия хватит на две недели, не больше. До последнего склада, который мы оставили позади, ходу тоже две недели, если, конечно, не случится ничего непредвиденного. Впрочем, вероятно, дневной паек все равно придется сократить. Знаю, ты был против того, чтобы устраивать позади склады продовольствия. Но ведь и дотащить такой груз с собой не удалось бы, в этом случае мы не дошли бы и досюда. А с теми припасами, какие у нас остались, мы можем продвигаться вперед еще недели две или даже три. Как ты считаешь, это имеет смысл?

- Для нас возврата нет, - сказал я.

- Не отвечай, не подумав. Сказанное мною я уже не сумею повторить. То, что мы думали вчера, сегодня отпало само собой. Меня меньше ставит в тупик этот человек, нежели абсолютная тишь, которая внезапно воцарилась окрест. Это нечто совершенно неожиданное. Никакого сопротивления вообще больше нет. И это ужасно... Я говорю: ужасно. Мой трезвый ум заставляет меня признать это. Тишина, очевидно, угробила и улыбающегося человека. Впрочем, до того он, наверно, сбрендил. Конечно, такое может случиться с любым. Наверно, он убежал от своих спутников, как только на него накатило... А почему ты, собственно, не убежал? Когда ты вылезал из палатки, я был уверен, что ты задумал бежать. И я дал тебе время для этого, достаточно времени. Тогда все было бы намного проще. Ну ладно. Вероятно, свою роль сыграли витаминные таблетки, которые ты так хаял, они тебе и помешали. Этот шанс уже упущен. Для нас обоих. Как бы то ни было, мы обязаны теперь принять решение. Остальные поступят так, как решим мы. Иначе они не спали бы сейчас. Да, они с удовольствием повернут обратно. Они стали чересчур много говорить о бабах, а это совершенно безошибочный признак. Однако я считаю их достаточно порядочными людьми, готовыми из чувства солидарности пойти с нами и дальше, а потом замерзнуть, как замерз этот человек-знак. Обледенеем, конечно, мы все впятером. Стоит ли это делать после того, как парень с улыбкой нас опередил? Выкидывать дважды такие коленца нет смысла. Даже если нас будет пятеро, это тоже ничего не прибавит.

- Все остальное немыслимо, - сказал я.

- Что именно? Возвращение домой?

- Да.