Спираль

— Нет, я не о том. Когда человек думает, он думает на каком-то языке. Чаще всего на родном. Отсюда выходит, что сознание, мысли оформляются словами. А ты?

— Что я?

— Раз ты забыл слова, как же ты думал, как выражались твои мысли? Ты только что сказал — «кто эти люди в белых халатах», как ты думал о «белых халатах», если растерял слова?

«Ого, товарищ Шадури не круглый идиот», — улыбнулся в душе Рамаз.

— Откровенно говоря, не помню, как я думал. Помню, что сначала было трудно разговаривать. Не находил слов. Одно мне помогло. Часов по четырнадцать в день доносились до меня голоса врачей. Они то переговаривались, то справлялись о моем самочувствии. И так — в течение нескольких месяцев. После выхода из больницы я многое вспомнил, но, видимо, не так отчетливо, как когда-то возникало в памяти или, скажем, как я помню вчерашний и позавчерашний дни. Многие случаи из прошлой жизни являются мне туманно, бессвязно, кусками. Я не теряю надежды, что со временем все поправится.

Молчание.

— Хочешь верь, хочешь нет, свою сестру и то не узнал! Налей! — сказал вдруг Рамаз.

Сосо наполнил рюмки и откупорил вторую бутылку.

— Говорил же, не открывай!

— А меня так-таки и не вспомнил? — не отставал Шадури.

Рамаз пристально посмотрел на него.

«Кто он и что связывает Коринтели с этим человеком?»

И вдруг он решил рискнуть:

— Где мой пистолет?

У Шадури просияло лицо. Рамаз понял, что снова попал в десятку.

— Помнишь?

— Нет. Не понимаю, как я его потерял. Найдя дома патроны, я долго ломал голову — видимо, у меня был и пистолет. Вот и сейчас, как в тумане, брезжут пятна автомобильных фар, пробиваются в уме какие-то воспоминания. Вот как будто…

Молчание.

— Как будто… Нет, ничего не вижу! — раздосадованно тряхнул головой Рамаз. — Пистолет у тебя?

Шадури встал и вышел в спальню. Коринтели проводил его взглядом. В душе он праздновал первую победу.

«Если сам не станет рассказывать, надо подбить, чтоб выложил как можно больше», — решил Рамаз.

Минуты через две Сосо вернулся и положил перед гостем пистолет.

Рамаз некоторое время молча разглядывал хромированный ТТ. Потом осторожно взял его в руки.

— Заряжен, обойму вынь!

Коринтели сам поразился, сколь мастерски вытащил ее.

— Что же все-таки произошло в тот день?

— Ты в самом деле не помнишь?

— Не помню. Меня скоро инфаркт хватит от всех этих «помнишь», «не помнишь», — рассердился Рамаз. — С какой стати и какой смысл мне обманывать тебя?

— Если не помнишь, стоит ли напоминать?

— Я должен знать, что произошло. Из разговора с тобой я уяснил одно: со мной произошло что-то важное. Может быть, твой рассказ заставит меня вспомнить больше, чем один этот эпизод.

Шадури недоверчиво заглянул ему в глаза.

Рамаз выдержал два тонких раскаленных луча, брызнувших из его зрачков.

— Стоит ли вспоминать?

— Не только стоит, обязательно!

Молчание.

— Не нужно. Лучше выпьем. Все равно ничего радостного и приятного я не расскажу. Я сам как кошмар вспоминаю то, что с нами случилось. Мне неизвестно, совсем ты выздоровел или нет. С какой стати я должен расстраивать тебя? (Молчание.) Очень хорошо, что ты ничего не помнишь!

Шадури встал, взял пистолет и направился в спальню.

— Ты его не вернешь мне? — спросил Рамаз, когда Сосо снова сел за стол и наполнил рюмки.

— Я тебе другой достану. От спрятанных патронов избавься — выброси или отдай мне. Милиция, естественно, знает марку револьвера. Если дело раскроется и при обыске найдут патроны, нам всем хана.

— Почему же ты прячешь у себя? Если засыпемся, разве твою квартиру не станут обыскивать?

— Я прячу его у приятеля в гараже. Сегодня принес, чтобы тебя уважить. Один обещал мне обменять его на «вальтер», завтра утром доставлю.

— Я хочу знать, что случилось в тот день! — почти приказным тоном выпалил Рамаз.

— Если ты знаешь, но прикидываешься, бог с тобой! Если не знаешь, еще раз повторяю, не спрашивай. Чем скорее забудется неприятное, тем лучше. Знай одно — тебе следует быть более сдержанным. Выстрелить легко, концы в воду прятать трудно.

— Да, в конце-то концов, что произошло? — По лицу Рамаза бурей пронесся гнев.

— Раз ты не отстаешь, скажу. Мы подломили сейф седьмого строительного треста. Все шло по плану. Но почему-то сработала одна из сигнальных сирен. Наводчик, видимо, сам не знал о ее существовании. Остальные мы перерезали и отключили. Если помнишь, касса находилась на втором этаже. В здание мы залезли через заднее окно. После операции мы, естественно, думали уйти этим же путем. И были уже в безопасности, когда за нами погнался сторож. Ты почему-то обернулся и трижды выстрелил. Сторож растянулся в коридоре. Еще раз повторяю, мы были в безопасности. Незачем было его убивать. Затем выяснилось, что он не убит. Месяц он промучился. Нам повезло, он умер, не приходя в сознание. И вообще, чего тебя рука опережает, что ты за манеру взял в последнее время стрелять по три раза подряд? Впредь тебе лучше оружие не носить. В сложной ситуации ты, видимо, теряешь контроль над собой!

— Что произошло после того дня?