Спираль

Все началось почти год назад, за несколько недель до дня рождения Дилана. Во время прогулки по лесным зарослям мальчик с восторгом обнаружил на дереве нашлепку из коричневого грибка, уверяя, что она похожа по форме на портрет Альберта Эйнштейна. Мэгги не заметила сходства, но находка подсказала полезную мысль. Она решила приготовить сюрприз на девятилетие сына — вырастить на бревне живые грибы в форме надписи «Дилану — 9».

Прошла еще неделя, и Мэгги угодила в больницу со множественным переломом ноги после жуткого столкновения с пикапом. Они возвращались домой с прогулки, Дилан был надежно пристегнут к заднему сиденью. В этот момент потерявший управление пикап врезался в бок их «фольксвагена». Дилан испытал шок, но физически не пострадал. Студента-выпускника, сидевшего за рулем пикапа, выбросило из машины через лобовое стекло. Живым до больницы его не довезли.

Потом они не раз беседовали о хрупкости человеческой жизни. Дилан не на шутку переживал.

— Мам, ты ведь тоже могла погибнуть.

Мэгги обнимала сына.

— Я знаю, милый. Но не погибла же.

«Грибы и мы» отвлекло их от печальных мыслей. Обсуждения, как лучше реализовать идею, сами по себе вылились в целый проект. В конце концов выход подсказали вощеные пленки, которые служили защитой от насекомых и плесени для некоторых растений. Мэгги изготовила из вощеной бумаги трафарет, проследила, чтобы тот плотно прилегал к бревну, и запечатала края парафином. Потом щедро посыпала бревно спорами плесени и так оставила на две недели. Парафин держал трафарет на месте, на открытых участках взошла плесень. Эффект получился потрясающий — словно сами лесные духи поздравляли мальчика с днем рождения. У Дилана закружилась голова от радости, он давно не испытывал такого яркого чувства. Почти сразу после аварии по ночам ему стали сниться кошмары — с криком ужаса он просыпался среди ночи, увидев во сне, как погибают все его родные. Сейчас все стало лучше, хотя кошмары не кончились. Дилан все еще просыпался от страшных видений — в поту, молотя руками и ногами, — но уже значительно реже.

Мэгги с сыном довели метод до совершенства. Несколько мазков картофельного бульона с сахаром через пару дней превращались в приличную колонию Aspergillus. Вода с сахаром питала черную как сажа текстурную плесень. Перед ними открывались бесконечные возможности — в природе грибы исчислялись миллионами видов. Пока заживала нога, Мэгги с сыном прекрасно проводила время и надеялась, что к тому времени, когда снимут гипс, последние воспоминания об автокатастрофе улетучатся и все снова придет в норму.

Но тут у Дилана начались панические атаки.

Сойдя с тропинки немного в сторону, они подошли к новой стадии проекта «Грибы и мы». Им предстояло удалить вощеную бумагу с очередного рисунка. Стараниями семейства Коннор микологические шедевры покрывали теперь множество деревьев и пней в окрестностях Итаки. Им нравилось воображать, как ничего не подозревающие путешественники случайно замечают эти творения и приписывают их лесным эльфам. Во время последней экспедиции они оставили трикветр:

Рисунок размером с тыкву помещался на высоте груди на стволе загнивающей канадской ели. Вощеная бумага все еще прикрывала поверхность дерева.

— Давай сам, — предложила Мэгги.

— Можно?

— Действуй!

Дилан наморщил нос и принялся за работу, осторожно отлепляя края и понемногу удаляя бумагу. Мэгги всегда нравилась эта комбинация из переплетенных линий. Этот знак придумали кельты, значительно позже христиане переняли его как символ Святой Троицы. У кельтов он олицетворял три фазы жизни женщины: девичество, материнство и старость.

Удаление бумаги — коварная операция. Иногда кусочки грибка отрывались вместе с бумагой, отчего рисунок терял четкие очертания и становился неряшливым. На этот раз работа шла как по маслу, бумажное покрытие легко отделялось, открывая потрясающую картину. Древний символ красиво сливался с окружением. Казалось, что из гниения и смерти снова возрождается жизнь. Мэгги прижала к себе сына.

— Как здорово!

— Ну, не знаю… Тут пятнышко внизу…

Мать взъерошила волосы Дилана.

— Само совершенство! Как и ты сам. Ну, пошли.

Мэгги осмотрелась:

— Черепашка!

Собака присоединилась к ним на вершине пологого холма. Сквозь поредевшую листву вдали виднелись хорошо различимые очертания Ривенделла. Мать с сыном двинулись в направлении дома, но уже через несколько шагов Черепашка насторожилась и вскинула голову. Секундой позже Мэгги поняла причину. Собака услышала тревожные крики.

— Мэгг-и-и!!!

— Ди-и-илан!!!

Они запыхались, пока добежали до дома.

Синди стояла на заднем крыльце, обхватив себя руками. Рядом — окружной шериф с блестящей металлической звездой на груди.

У Синди на глазах слезы.

— Господи, жалко-то как!

4