Спираль истории. Заморские ландскнехты (СИ)

Селестиэль играла на маленькой арфе, Рингамир - на флейте, пляшущие языки пламени освещали их прекрасные лица, а в вечернем сумраке за их спинами мигал огонек радиомаяка и высилась темная туша вертолета. Искры от костра улетали вверх, и вслед за ними летел волшебный серебряный голос Селестиэль. Такой запомнилась Лугареву эта ночь.

С первыми звуками песни он достал из вертолета магнитофон и включил на запись, наслаждаясь мелодичными, как перезвон колокольчиков, песнями эльфов. В их языке почти не было шипящих звуков, и он очень подходил для песен, как, например, итальянский.

Наконец эльфы умолкли. Селестиэль вопросительно посмотрела на Лугарева.

- В жизни не слышал ничего красивее, - признался он к ее явному удовольствию.

- Я тоже, - сказал Ломион. - Ты для нашего гостя так старалась, Селест?

Она только улыбнулась в ответ.

На небе начали зажигаться первые звезды. Лугарев уже хотел укладываться спать, он не любил поздно засиживаться. Но Селестиэль позвала его прогуляться вдоль опушки леса.

Выйдя из-под деревьев, они остановились. Селестиэль подняла руку, указывая на яркую синюю звезду.

- Смотри, это Хеллуин. Правда, красивый? А как он называется у вас?

- Сириус, - ответил Лугарев. - Отсюда он смотрится куда приятнее, чем вблизи.

Селестиэль вопросительно взглянула на него.

- Был я там в прошлом году, - пояснил он. - Едва ноги унес...

Селестиэль посмотрела удивленно, но ничего не сказала. "Не поверила", - подумал он: "Это и не удивительно. На ее месте и я не поверил бы."

- А это Вильварин - "Бабочка", - сказала она, указывая на небольшое созвездие.

- У нас ее называют "Кассиопея", - машинально ответил Лугарев, неожиданно ловя себя на мысли о несусветной глупости происходящего. "Что я, черт подери, здесь делаю? Гуляю и любуюсь звездами с женщиной, которая старше меня на пять тысяч лет?!! Бред сумасшедшего! "

- А вот эту звезду я люблю больше всех, - сказала Селестиэль, очевидно не догадываясь о его мыслях. - Мы называем ее Гил-Эстель - "Звезда Надежды".

Лугарев посмотрел туда, куда указывала ее рука. Над западным горизонтом чуть выше Венеры ярким белым сиянием горела незнакомая ему звезда. В его памяти тут же всплыли чеканные строки древней баллады об Эарендиле:

"Эарендил навеки стал

Для всех затерянных во тьме

Звездой, летящей в вышине,

Живым огнем, проводником

К священной Западной стране"

- Почему ты защищаешь нас? И Гондор? - спросила вдруг Селестиэль. - Что заставляет тебя делать это? Разве это твоя война?

- Как тебе объяснить...? - задумался Лугарев.

- Объясни как можешь.

- Ну... это моя работа, - ответил Лугарев. - Я получаю деньги за то, что защищаю вас, Гондор, или еще кого-нибудь...

- Тебе нравится убивать себе подобных?

- Нет. Деньги получать - вот это мне нравится. Но если мне приходится убить, чтобы защитить себя или кого-то еще, я убиваю. Если мне надо убить, чтобы выполнить задание, от которого зависят жизни или интересы многих людей, я убиваю. Я - наемник. Я делаю свою работу. Без удовольствия и без сожаления.

- А если противник предложит тебе больше, ты перейдешь на его сторону?

- Пойдем со мной, - ответил Лугарев, взял ее за руку и повел к вертолету. - Я кое-что покажу тебе.

Откатив дверь вертолета, он достал из коробки, присланной Марией, свой маленький телевизор на батарейках и горсть мнемокристаллов. Найдя нужный кристалл, он зарядил его в телевизор, включил приборчик, подозвал остальных эльфов и сказал:

- Посмотрите вот этот фильм. Он называется "Великолепная семерка". Он довольно длинный, но когда ты посмотришь его, Селест, ты поймешь, что наемники - это не всегда плохие люди. Я заключил контракт и не перейду на сторону врага, даже если он предложит больше.

- А если твой контракт кончится, и Враг предложит тебе другой? - спросила Селестиэль. - Что тогда?

- Когда я заключаю контракт, я интересуюсь не только суммой, - ответил Лугарев. - Если работа противоречит моим убеждениям, я не возьмусь за нее, сколько бы мне не предлагали.

- Тише, Селест, потом будешь спрашивать! - зашипел на нее Ломион. - Дай посмотреть!

Лугарев усмехнулся в усы, глядя на эльфов, завороженно прилипших к маленькому экрану. "У нас тоже найдется немного волшебства, чтобы вас удивить", - подумал он.

Два часа пролетели для нолдоров как один миг. Они ни на секунду не отрывались от экрана. Наконец фильм кончился, по экрану поплыли финальные титры.

- Кажется, я поняла, что ты имел в виду, - задумчиво произнесла Селестиэль. - Если бы все наемники были такими...

- В Вечности других и не бывает, - ответил Лугарев.

- А что такое Вечность? - сразу спросила Селестиэль. - Ты так называешь свою страну?

Лугареву пришлось повторить почти то же самое, что он говорил волшебнице на верхней площадке Белой башни Минас-Анора. Эльфы слушали с напряженным вниманием, время от времени переспрашивая или уточняя непонятные моменты.

- А ты сам как туда попал? - спросил Ломион.

- Ну, это было довольно сложно, - усмехнулся Лугарев. - Для этого мне потребовалось умереть.

Эльфы удивленно подняли брови.