Спираль измены Солженицына

Л. Самутин: «Я побывал и в БУРах[68], и в карцерах, и в «лагере штрафников». В общей сложности 13 месяцев. Я выжил, и мои товарищи тоже выжили… Я встречался с людьми, которые отсидели два и даже три срока и тоже выжили. Так какой же может идти разговор об истреблении, если люди — и такое случалось — сидели по 25 лет и все-таки вышли на свободу?»[69]

Н. Виткевич: «По мере того как после войны положение советских людей изменялось к лучшему, изменялось и положение узников. Я получал «карманных денег» сто рублей в месяц, при хорошей работе — прибавку к пайку. А если норма мною и другими выполнялась на 150 процентов, то один день засчитывался за три. Я так отработал четыре месяца и один день». Так не без гордости и с присущей ученым точностью говорит доцент Николай Дмитриевич Виткевич и тут же спрашивает: «Скажите, а много ли честных советских людей в то время могли получать ежедневно целый килограмм хлеба?..»

Одинаково свидетельствуют и много интересного рассказывают Бурковский, Самутин, Виткевич и Доронин о художественной самодеятельности в лагере, о самоуправлении, примирительных судах, разбиравших споры между заключенными, об обычных нарушениях лагерной дисциплины и общежития.

«Я помню, — говорит Бурковский, — как на одном шумном собрании в лагере Солженицын повел себя как типичный провокатор. Тогда наше положение в лагере существенно улучшилось, и мы получили самоуправление, возможность влиять на свою судьбу, даже начались разговоры о реабилитации, и вдруг Солженицын категорически выступил против всех улучшений, все сообщения о лучшем будущем он называл «трепом» и «враньем»…»[70].

Однако предоставим еще раз слово человеку, немало пережившему и обладающему большим чувством юмора, — Л. Самутину:

«Для шахтерских бригад, выполнявших дневную норму на 100 процентов, при выходе из шахты после смены устраивался буфет (только не администрацией лагеря, а администрацией шахты — шефами), где выдавался дополнительный паек. Чаще один или два больших пирога на бригаду, а иногда 3—4 подноса с бутербродами — хлеб с маргарином и колбасой. А однажды, в 1950—1951 годах (то есть при самом суровом «сталинском режиме». — Т. Р.), произошел почти анекдотический случай. Нам дали бутерброды с черной икрой. Украинцы, белорусы да кое-кто из русских не знали этого продукта и решительно его отвергли. «Не будем жрать эти змеиные глаза!» — кричали они и ложкой соскребли и выбросили икру. Спускаясь в шахту, они угрожающе бросали буфетчику: „Смотри не давай нам бутерброды с этой грязной икрой, не то тебе шею наломаем“»[71].

Этот случай может показаться невероятным. Но он имел место. Не чересчур ли в радужных красках изображаются советские лагеря? Нет. Но разумеется, это был не санаторий и даже не гастроном, а тяжелое заключение, где маргарин был большей редкостью, чем икра. Но для чего выдумывать?..

Однако условия в Воркуте были несколько иными, чем на цюрихской Банхофштрассе или лондонской Пикадилли. И Л. Самутин слишком объективный и здравомыслящий человек, чтобы отрицать это.

Я заинтересовался еще одним аспектом лагерной жизни: «Что происходит с освобожденными заключенными?»

«Стояли мы, поднявшись из шахты наверх, с товарищем на морозе и спрашивали друг друга, чем будем заниматься, если дождемся конца срока. Приятель сказал мне: «Никуда нас не допустят, разве что пирожки на улице будем продавать». Мы оба дождались конца срока… Ко мне, как «видному власовцу», не было снисхождения…

По возвращении из лагеря я стал работать заведующим лабораторией», — сказал Л. Самутин[72].

Известно ли читателю, что Л. Самутин был настоящим врагом Советского Союза? «Я не запятнал руки кровью», — утверждает он. Да, но он разрабатывал идеологические принципы для всей власовской армии. А это тяжесть преступной деятельности против своего же государства немалая. Сейчас Самутин на пенсии. Живет в Ленинграде. Я был в его просторной и удобной трехкомнатной квартире. Его маленькая канарейка недружелюбно встретила чехословацкого гостя, стала издавать отрывочные звуки и метаться, но при виде Л. Самутина залилась трелями. Это было прекрасно… И действительно, обстановка, в которой живет Самутин, отвечает всем мировым стандартам: красивая современная мебель, книги, много света — настоящий комфорт.