Спираль страстей

- Я только спросил. - сказал он. - Я не хотел тебя обидеть, - Его голос не был гейским. В его голосе слышался легкий акцент, но она не сразу смогла его распознать. Она ничего не сказала. Его ухмылка исчезла, а взгляд упал на ее грудь и задержался там. Она чувствовала его взгляд, как будто он был на самом деле осязаемым, трогательным, ласкающим. мял ее. Она почувствовала скрытую эмоцию в его глазах, что-то странно похожее на трепет.

- Смотри, - сказал он. - буду с тобой откровенен. Я знаю, где ты живешь.

Он говорил осторожно, словно боялся сказать что-то не то. Такого она не ожидала. Он выглядел таким самоуверенным. Возможно, она неправильно истолковала то, что увидела.

- Я...однажды я провожал тебя домой.

Он поднял мягкую руку, как бы останавливая ее от мыслей о том, что она неизбежно подумает.

- Но ... Я просто хотел узнать, где ты живешь. Только это.

- Какого черта ты это сделал? - Она нахмурилась и беспокойно провела рукой по волосам, внезапно осознав их жесткую структуру. Слишком много галлонов отбеливателя за слишком много лет, но она должна была сделать это; блондинистый вариант всегда был лучшим для нее.

- Я видел тебя в 'Боди-боди', - повторил он. - Я хотел ... идти с тобой, но я не хотел, чтобы это было обычным делом. Не так, как с другими.

Он жестикулировал, искренне пытаясь заставить ее понять.

- Не совсем так, но точно так же, как ты была любой другой женщиной, обычной женщиной, понимаешь. Поэтому я последовал за тобой к твоему дому. Затем я думал о тебе просто как о женщине, которая жила на той улице в той квартире. Я знал, что ты здесь. Я был здесь последние два утра, ждал, чтобы поговорить с тобой.

У этого парня была проблема, и у нее было смутное подозрение, что она знала, в чем дело. Бедный сукин сын. Было стыдно видеть, как эти ребята заставляют себя делать это. Она видела их раньше, и если мужество делает человека мужчиной, она может пойти и удостоверить этих несчастных ублюдков. Можно было бы подумать, что в наше время такие вещи не обязательны. Черт, иногда казалось, что полмира странное место, и вот этот бедняга думает, что он должен это сделать. Она не знала, сочувствует ему или нет.

- На сегодня я закончила, - холодно сказала она. - И вообще, я не доктор, - добавила она.

- Не думай об этом как о работе. Смотри. Послушай, просто попробуй ... постарайся думать об этом так, как будто мы только что здесь встретились.

Внезапно она рассердилась.

- Я знаю, как об этом думать, - отрезала она. - И ты, должно быть, сошел с ума. Я никому не даю халявы, и уж тем более какому- то чертову анониму, который хочет потереться обо меня, как ...

- Я хочу заплатить. Ты не понимаешь.

- Ш-ш-ш, черт возьми! Потише. - Она рефлекторно погладила свои соломенного цвета волосы. - Забудь об этом, - хрипло прошептала она. - Я ни за что не возьму тебя с собой. Тебе лучше убраться отсюда к чертовой матери.

- Я заплачу тебе вдвое.

Он наклонился к ней, невольно подражая ее шепоту.

- Вдвое больше, чем ты обычно получаешь.

Она увидела, как на его верхней губе выступили капельки пота. Его глаза удерживали ее в яростном усилии заставить понять. Кто он? Неужели он действительно заплатит вдвое больше? Что ж, ей-богу, ему это придется. Потому что она не прикоснется к нему меньше, чем за это, может быть, даже втрое. Она не должна была этого делать.

- Обычно я принимаю, - передразнила она. - за десять тысяч.

Это была ложь, которую она рассчитывала, так сказать, отделить мужчин от мальчиков.

- Двадцать? У тебя дома? Не в гостинице?

- Совершенно верно. - сказала она натянуто, не веря, что он может пойти на это. - У меня дома.

- А что я могу делать? − он спросил. В его голосе слышалась дрожь.

- За двадцать тысяч ты можешь делать все, что тебе заблагорассудится. - Она улыбнулась.

Вряд ли это могло ему сильно помочь. Не отвечая, он сунул руку в карман пальто и вытащил бумажник. Она смотрела, как он прошел мимо ряда купюр, чтобы добраться до пятитысячных. Он достал четыре и разложил их веером на столе. Она посмотрела на него, потом быстро перевела взгляд на кухонную дверь.

- Твои тридцать минут начинаются в ту же секунду, как мы входим в спальню, - сказала она, сгребая деньги. - Все будет в порядке.

Он снова попытался улыбнуться, но у него ничего не вышло. На его лице появилось болезненное выражение. Они прошли вместе три квартала до тихого старого района неподалеку от парка и свернули на подъездную дорожку двухэтажного дома. За олеандрами с белыми цветами, которые в утренней темноте казались крошечными клубами дыма, виднелась наружная лестница, ведущая в квартиру. Он последовал за ней вверх по лестнице, наблюдая, как ее бедра колышутся под платьем. Он подождал вместе с ней на лестничной площадке, пока она достанет ключ и впустит их. В стенной розетке горел единственный тусклый ночник, отгоняя полную темноту неохотным желтушным светом.

- Очень мило, - сказал он слишком быстро, оглядываясь.

− Датский модерн.

− Выглядит дорого, - сказал он заискивающе. Это было не так, и она знала это.

− Спальня здесь,- сказала она.