Спираль страстей

Харин припарковался за пустым корпусом расселенного общежития, и уставился на открывшуюся его взгляду улицу. Где-то совсем рядом в зарослях мелодии насвистывали скворцы, а на заднем плане резкие гудки портовых кораблей были дополнительным стимулом в давящей жаре. Он достал из кармана пальто черно-белую фотографию размером двенадцать на семнадцать сантиметров и посмотрел на нее. Фотографы Оганяна каким-то образом ухитрились сделать ее глаза открытыми, так что на ее лице застыло пассивное выражение, словно она грезила наяву. Волошин был прав. Она была прекрасна. Смерть не отняла у нее этого. Если она и была нелегалкой, как он подозревал, то лишь одной из многих, которые пересекли украинскую границу и раствориоись на российских просторах.

Этот старый район, мог дать анонимность и молчаливую защиту каждому, кто там жил. Вряд ли он найдет ее связи таким образом, и Харин знал это, как и каждый полицейский, которому приходилось заниматься подобными делами. Впрочем, с этого и следовало начать. Он вышел из машины и захлопнул дверцу. Рукоятка его оружия оставило на его спине потное пятно размером с ладонь, спрятанное под пиджаком. Он подошел к первому дому через калитку, прикрепленную к гниющему столбу забора ржавыми проволочными петлями.

Весь двор, очищенный от травы и чисто выметенный, был затенен полудюжиной кривых и полузасохших платанов, лиловые петунии цвели по обе стороны проторенной дорожки к парадному крыльцу. Харин прошел между петуниями и вышел на крыльцо. Вдоль края оплетенного виноградом крыльца в банках из-под кофе цвели помидоры, и крошечные красные плоды выглядывали из-за перистых зеленых укрытий. Внезапно с темного конца крыльца донесся глухой голос, и пот выступил на лбу Харина, как будто его ударили мокрой губкой. Он повернулся к крыльцу, его глаза болели, чтобы увидеть источник шума, а разум пытался понять опасность. Адреналин закачался в его венах, когда хриплое бормотанье снова пронзило послеполуденную жару. Потом он увидел небольшого попугая. Тот гарцевал взад и вперед, со всем стилем рок-музыканта, вдоль стены размером два на четыре метра между домом и столбом крыльца, высовывая голову в сторону Харина и высоко шагая в своем собственном внутреннем ритме. Попугай еще раз заклекотал, с невероятной смесью звуков, и вдруг остановился посреди своего насеста. который был покрыт коркой собственного известкового помета. Желтая веревка была привязана к одной из ног майны и свисала яркой петлей с доски. На секунду Харину показалось, что у него галлюцинации.

Он медленно выпрямился и подошел к птице. Он вгляделся в красные шары, которые мигали ему в ответ.

− Черт,- сказал он. - Заткнись!

Голос донесся из-за темной сетчатой двери позади него.

- Ты, птица.

Два слова, чтобы прояснить цель команды. Харин обернулся.

- Просто смотрю на твою птичку,- сказал он без всякой надобности. - симпатичный попугай.

Он подошел к сетчатой двери.

- Мой сторожевой пес,- сказала женщина. - Напугал вас, да?

Харин смущенно улыбнулся. Он показал ей свое удостоверение и рассказал ей, что делает.

- У вас есть ее фотография? - Ее голос был хриплым.

Глаза Харина уже привыкли к полумраку, и он увидел, что она стоит в тонком хлопчатобумажном платье, уперев руки в бока и широко расставив ноги. Ей было чуть за пятьдесят, длинные волосы были собраны на макушке, чтобы смягчить жару. В руках она держала белый носовой платок, которым постоянно вытирала вокруг рта. Харин вытащил фотографию из кармана и поднес к лицу. Она молча смотрела на него.

- Она мертва на этой фотографии? - Харин кивнул.

Женщина отодвинула ширму, протянула руку и щелкнула пальцами, чтобы Лев передал ей фотографию. Он отдал ее ей, чувствуя себя маленьким мальчиком, повинующимся строгому учителю. Она стояла, придерживая ногой открытую ширму, и внимательно смотрела на фотографию. Она начала слегка двигать головой, а затем более определенно, пока это движение не переросло в кивок. Твердый кивок.

- Я знаю ее.

Попугай зашумел.

- Вы ее знаете?

Женщина посмотрела на Льва.

- Разве я неясно выражаюсь? Я знаю эту девушку, эту прекрасную девушку.

- Я искал ее два дня, - сказал Харин.

- Кто-нибудь еще ее знает?- спросила она.

- Вы первая.

- А, понятно. - Она презрительно рассмеялась, без юмора. - Никто ничего не знает, да?

- Вот и все, - сказал Харин.

Даже сейчас она не была непривлекательной женщиной, но когда-то, должно быть, была действительно поразительной. Она, конечно, потеряла форму, и кожа на ее лице уже давно начала обвисать, но безошибочная элегантность ее костной структуры все еще присутствовала.

- Дайте мне еще раз взглянуть на фотографию, - потребовала она. Харин передал фото ей. Она прищурилась, чтобы посмотреть: она не торопилась, потом начала щелкать языком по зубам.

- Что с ней случилось?

- Мы думаем, может быть, передозировка наркотиков.

- О, конечно. Передозировка наркотиков. Такое случается со временем. Должно быть, так оно и было, - сказала она таким тоном, который показывал, что она ни на секунду в это не поверила.

- Мы ждем отчета патологоанатома. Откуда вы знаете ее?