Спираль времени, или Будущее, которое уже было

Обращение с большими числами требует определенного опыта и привычки. Мало кто, кроме специалистов, имеет, например, правильное представление о величине миллиона. Постников подчеркивает "невообразимую величину миллиона", отмечая при этом любопытную особенность нашего мышления, которая заключается в том, что мы в своем воображении не делаем большой разницы между очень большими числами, подобно тому как представителям одного из первобытных племен Бразилии ботокудам кажется несущественной разница между двумя и тремя. Этнографы утверждают, что якобы ботокуды умеют считать только до двух, а все числа больше двух обозначают одним словом "много". Многим современным культурным людям представляется несущественной разница между триллионом и миллионом. По крайней мере они не думают о том, что одно из этих чисел в миллион раз больше другого и что, значит, первое относится ко второму приблизительно так, как расстояние от Москвы до Сан-Франциско относится к ширине улицы.

Волос, увеличенный по толщине в триллион раз, был бы в 8 раз шире земного шара, а увеличенный в миллион раз, имел бы в ширину "только" 100 метров.

Конечно, наш читатель уже имеет некоторую привычку к тысячным и миллионным числам. В средние же века такой привычки не было и, скажем, уже 10 тысяч считалось невообразимо большим числом. Мы и сейчас употребляем слово "тьма", когда желаем выразить мысль о неопределенно большом числе, превосходящем воображение, не осознавая, что это слово по – древнерусски означало просто 10 тысяч.

Для нас сотворение мира в 4004 году до н.э. представляется невероятно близким по времени, но для средневековых ученых это событие терялось в тумане веков, и они не видели большой разницы между этой датой и, скажем, датой 5872 года до н.э. (приписываемой "70 толковникам"), отодвигающей сотворение мира на 1868 лет.

Когда средневековый писатель хотел произвести впечатление, он непринужденно бросался тысячами, подобно тому как в аналогичной ситуации современный автор стал бы говорить о миллионах и триллионах. Оба они не имели бы в виду конкретные числа, а лишь пытались бы передать читателю впечатление о чем-то огромном.

Так, например, и надо воспринимать "информацию" Геродота, пишет Постников, о том, что до него в Египте в течение 11340 лет царствовали "смертные люди". Хорошо еще, что для пущего впечатления Геродот не добавил к этой цифре пару нулей. Надо думать, предполагает Постников, что для Геродота различие между 11340 и 113400 было столь же туманным, как для наших современников между миллионом и триллионом.

Таким образом, первоначально тысячи лет египетской истории были чисто словесным оборотом, указывающим всего лишь на глубокую древность, и никакого реального субстрата под ним не скрывалось.

Да и мог ли такой субстрат существовать? Попробуем отчетливо представить себе, что значит тысяча лет истории человечества. Тысячу лет заняла вся история России от крещения Руси до Ельцина. За тысячу лет в Европе развился и угас феодализм, родился капитализм, появился социализм. Вот как много событий происходит за тысячу лет!

А ведь нам с серьезным видом сообщают, что две-три тысячи лет подряд египетское общество находилось в состоянии политической и культурной стагнации. Верить в это может только человек, никогда всерьез не задумывавшийся над тем, что такое тысяча вообще и тысяча лет в частности.

Есть, правда, и "объяснение" неподвижности египетской культуры. Оно состоит в том, что, как показывает опыт последнего тысячелетия, развитие общества ускоряется с повышением его уровня (закон экспоненты), а в древности при низком уровне экономики и культуры развитие было настолько медленным, что тысячи лет промелькнули как один миг.

Однако это соображение, превосходно объясняющее, скажем, чудовищную длительность палеолита по сравнению с неолитом, не может быть применено к Египту, который как раз отличался высоким уровнем экономики (иначе не были бы возможны пирамиды и многочисленные сохранившиеся до наших времен храмы), науки и культуры (искусство Египта общеизвестно). Напротив, при таком уровне экономики и культуры египетское общество должно было сравнительно быстро развиваться и ни о каких тысячелетиях экономического и культурного застоя речи быть не может.

Историки, по-видимому отчетливо понимая трудности, связанные со стагнационным характером египетской культуры, пытаются найти какие-то объяснения, но, по существу, они вращаются в порочном круге вульгарно-социологических представлений:…застойность и архаичность культуры Египта была обусловлена застойностью древней домовой организации.