Спиральное море

   — Это так ужасно, — сказала она. — Когда нам только сообщили, было невозможно поверить. Знаете... — Она подумала. — Как будто вихрь понесся, вырывая деревья. И мы — в самом его центре. Я никогда такого не чувствовала.

   — Вихрь когда-нибудь успокоится, — сказал Георгий. — Сильный ураган не бывает долгим. Все будет хорошо.

   Мира не ответила, и долгое время они просто молчали, глядя в окно.

   Конец пути, думал Георгий. Как бы ни повернулось дальше — это конец моего пути. Эти пушистые сосны, подсвеченные розовыми лучами. Эти горы. И эта девушка рядом.

   — Я не обеспокою вас надолго, — сказал он вслух.

   Мира посмотрела на него с непонятным выражением.

   — Живите здесь сколько хотите. Отец ясно это сказал. Вы никого не стесните.

   Георгий кивнул. Он сам знал, что один лишний человек в таком поместье — не обуза. Тем более — человек, умеющий держать оружие... Август Бериславич встретил его сдержанно-приветливо и вопросов почти не задал. Просто приказал дворецкому подготовить комнату. Тем не менее — Георгий понимал, что отчитаться в своих дальнейших намерениях рано или поздно придется.

   Потому что война закончится, и даже горе растворится в Пространстве. И вопрос — что делать дальше? — встанет перед любым живым.

   Мира почувствовала его настроение.

   — Отдохните, — сказала она. — Вам обязательно нужно отдохнуть. А потом... Может быть, вернетесь на службу?

   — Нет. Ни за что. Только не в военном флоте. А в гражданском... возможно, конечно. Но не уверен, что я там пригожусь. Квалификации капитана корабля у меня нет, могу поступить разве что штурманом. Я же всегда был штабным работником... А возиться с моей переподготовкой — да кому это надо?.. Простите. Я говорю о том, что вам совсем неинтересно.

   — Интересно, — сказала Мира тихо, но твердо.

   Георгий криво улыбнулся.

   — Я сам еще не знаю, — сказал он. — Ничего не знаю... Но мне здесь хорошо.

   Мира улыбнулась.

   — Здесь вообще хорошо. Я ведь, кроме этого поместья, почти нигде не была. И никогда никуда не летала с Карфагена. Странно вам говорить с таким человеком, наверное?..

   — Ничего странного. Не преувеличивайте. Расстояния, которые мы проходим — это ведь условность. Жизнь звездолетчика ограничена стальной коробкой, в которой он проводит большую часть жизни... А вы хоть ветер чувствуете.

   Мира вдруг улыбнулась — Георгий поразился, как осветилось ее лицо.

   — Чувствую. Я очень хорошо знаю здешние горы. Меня отец из-за этого иногда троллем называет, — она усмехнулась. — Только гулять там сейчас нельзя...

   — Скоро будет можно.

   Мира живо повернулась.

   — Да? Прямо скоро?

   Георгий почувствовал себя глупо. Но отступать было некуда.

   — Война идет к концу. Скоро освободится много народу. Кто-то из них уйдет в экспедиции, кто-то займется торговлей, кто-то осядет на земле... Конечно, это будет постепенный процесс — сокращение военного флота и армии. Но ведь он неизбежен. А люди оттуда придут не худшие. Они много где смогут навести порядок. На Карфагене — уж точно.

   — А где будете вы?

   Георгий не ожидал такого прямого вопроса.

   — Не знаю. В военный флот не вернусь ни за что. Устроиться помощником капитана на грузовике, наверное, смогу... если захочу... Или просто стану жить на адмиральскую пенсию и ничего не делать. Если мне ее, конечно, платить будут. Или математику преподавать устроюсь. Да не пропаду, в общем.

   Мира кивнула.

   — А вам точно нужны звезды?

   — Мне?.. — Георгий задумался. — Не знаю. Бывают люди, которым к звездам нужно обязательно, просто потому, что звезды — там, а они — здесь. Я с такими знаком. Но я никогда себя к ним не относил. Математику я любил, это да... но и то — не настолько, чтобы стать ученым. Знаете, мне сейчас кажется, что вся моя офицерская карьера — это что-то вроде оболочки куколки. Панцирь, под которым... Я еще не знаю, что. Но скоро я его сброшу.

   Мира вопросительно посмотрела на него.

   — Я сейчас не могу нервировать флот своей отставкой или... или дезертирством, — объяснил Георгий. — Официально я на службе. Но это ненадолго. Мне нет места в будущем.

   — Вам?

   — Мне. Адмиралу Навпактосу.

   — А не адмиралу?

   — А вот этого я еще совсем не знаю... — Георгий замолчал.

   Я еще не знаю, кто я, думал он. Я не знаю, что характеризует мою сущность — кроме эполет, которые скоро предстоит снять. Есть люди, которых совершенно точно не характеризует больше ничто: отними у такого эполеты — он исчезнет. И, черт возьми, она права. К звездам меня никогда не тянуло. Дело не в них. Скорее — в игре, вести которую было увлекательно, и полем для нее оказалось небо. Но игра кончилась. И теперь разбираться придется только самому. Как сказано в каком-то старом романе: "Нас двое. Я и Вселенная".

   Впрочем, нет. Не двое.

   Георгий покосился на Миру. Она все еще смотрела на горы, и профиль ее сейчас был очень твердым.

   Как статуя на фоне пламени.

   Хавильдар-майор Рао стоял на ступеньке бронедрезины и смотрел поверх бинокля в океан. Ветер нес над водой рваные облака.

   — Пустое море. Зря катаемся, — хрипло сказал Удав.

   Рао покосился на него. Удав сидел рядом, в решетчатом кресле первого наводчика.