Спиральное море

   — Здесь флагман. Предыдущий приказ подтверждаю. "Никополь" — скорость три четверти глaвной, носовое и кормовое орудия к бою. "Пафлагония" — скорость две трети главной. Носовое и кормовое орудия к бою. Стрелять, как только откроется горизонт.

   ...Что произошло? Что, черт побери, произошло?! Этот вопрос горел, как свежий ожог, но ответа искать не стоило: участок мозга, занимающийся решением загадок, был пока просто выключен. Потом все придет — и вопросы, и ответы, и память... и боль...

   Он с облегчением увидел, что к строю противника протянулись четыре лучевые нитки. Четыре — это, конечно, не восемнадцать, и расстояние великовато, но... но...

   Но и корабли противника двигались. Они смещались во всех трех плоскостях, сбивая артиллеристам прицелы и — главное — умудряясь все время удерживать "Паристрион" в фокусе "зеркала", несмотря на его быстрое движение. Огонь по нему не прекращался ни на секунду.

   Вот это балет, успел подумать Андроник.

   А потом вокруг треугольной иконки вспыхнул алый кружок, и по экрану поплыли буквы: ПАРИСТРИОН, подчеркнутые сплошной чертой. Это означало, что корабль перестал быть боевой единицей. Попросту говоря — что его больше не существует.

   Еще две тысячи человек, подумал Вин.

   Был бы верующим — не замолил бы.

   Но выбора уже нет. Ни у меня, ни у них.

   Корабли Уайта, в том числе и его флагман, на борту которого он сейчас сидел сложа руки, уже перенесли огонь на следующую цель. "Никополь".

   В жизни Андроника Вардана не было ничего страшнее этих минут. Смотреть, как противник один за другим расстреливает твои корабли, и ничего — ничего! — не иметь возможности сделать...

   Впрочем, кое-что он сделать может.

   Например, застрелиться.

   "Никополь" взорвался после двух минут обстрела. Гондванские корабли продолжали удерживать свое построение, стремительно внутри него маневрируя; ни один из них, кажется, так и не был задет.

   Андроник с трудом нащупал микрофон — рука казалась чужой.

   — "Пафлагония"! Переходите в сверхсветовой режим! Уходите любой ценой!

   Движение предпоследнего желтого треугольника на экране заметно изменилось. Корабль, идущий на сверхсвете, не может участвовать в бою, но и сам неуязвим ни для кого извне. Совершить такой маневр без приказа означает дезертирство. К сожалению, переход с досветового режима в сверхсветовой нельзя произвести мгновенно. Движение "Пафлагонии" на глазах ускорялось; еще чуть-чуть — и она исчезнет с экрана. Еще чуть-чуть...

   Георгий Навпактос издал рычащий звук.

   Вокруг символа "Пафлагонии" вспыхнул кружок, но не красный, а синий. И тут же рядом возник "циферблат", ось которого стала странно колебаться. Казалось, линкор собирается описать циркуляцию.

   — Попали в ходовую часть, — сказал Георгий без всякого выражения.

   — "Пафлагония", ответьте флагману. "Пафлагония", ответьте флагману... — это голос связиста за пультом.

   Поздно.

   Почти все уже поздно.

   — Разворачиваемся им навстречу, — сказал Андроник. — "Фессалия", поворот плюс сорок-ноль-ноль. Это приказ.

   — Это ловушка, — быстро сказал Георгий.

   Андроник его не слушал.

   — Носовые орудия к бою, — сказал он. — Хоть кого-то точно подобьем... — он взглянул на экран и осекся.

   Гондванская эскадра уходила. Стремительно — и в разные стороны. Шесть кораблей, и все в разных направлениях. Во все стороны света.

   — Соединятся уже за планетой, — сказал Георгий. — Кажется, я ошибся насчет ловушки. Не хотят они рандеву с нами.

   Андроник опустился в кресло.

   — Отставить поворот плюс сорок, — сказал он. — Вернуться на прежний курс. Служба связи — проверьте, как работает связь с крейсерами. Со всеми.

   Потом он рывком развернул кресло и переключил дальнюю связь на видеорежим. Это совсем не было необходимо в таких случаях. Но Андроник хотел видеть лицо человека, с которым сейчас придется говорить.

   Он набрал номер.

   Командующий амфибийным флотом контр-адмирал Константин Стратиотик появился на экране сразу. Он был лет на пятнадцать старше Андроника, и гораздо опытнее. Он подтвердил связь — аккуратно подстриженные седеющие усы шевельнулись — и теперь спокойно ждал, что ему скажут.

   Андроник зачем-то попытался представить, как сейчас выглядит он сам — и не смог.

   — Десант отменяется, — сказал он. — Моим экстренным приказом. У нас потеряны четыре линкора. Возвращаемся на Пандемос.

   У Стратиотика чуть расширились глаза — и только.

   — Чем я могу помочь? — спросил он.

   — Вышлите, пожалуйста, инженерный корабль. Большой. И госпиталь. На "Пафлагонии" могут быть выжившие, — сказал Андроник и отключился.