СПИРИТ II

— Баб, я не понимаю тебя, — покачал головой Чак, желая услышать от волчицы больше конкретики.

— Найди то измерение через чёрные зеркала. То, где я положительная. И предложи ей поменяться со мной местами, — взглянула пронзающим взором на него бабушка всех волков этого города.

— Это вообще возможно? — удивилась Эйни.

— Ты правда этого хочешь? — переспросил Чак.

— Я вижу будущее, Чак. Я знаю, что так будет лучше для всех. Это снизит жертвы в этом мире. Пора Т-первой сгинуть вместе со своей десяткой, — кивнула Самалит.

— Даже если бы это было возможным, где мы достанем чёрное зеркало? Я же сжёг его в том доме, — возразил Вульфен, надеясь, что у бабушки не заготовлен ответ и на этот вопрос.

Самалит протянула Чаку устройство памяти — мелкую пластинку размером не больше ногтя её мизинца. Чак взял микросхему и перевернул её. На другой стороне платы был выгравирован окрашенный чем-то бурым символ в виде латинской буквы «S».

— Моя кровь поможет найти такую же, как я, через миры. — Теперь она смотрела зло и даже хищно. Так смотрит зверь, когда защищается от загнавших его охотников.

— Не стоило… — начал было Чак.

— Не стоило что? Давать магу Спирита… — её передёрнуло системой: —…свою кровь? Брось, Чак, я не боюсь своих детей и внуков. Я только хочу, чтобы и моя мечта сбылась. На схеме — адреса, где есть зеркала, подобные тому, какое было у Т-пятого.

— Как мы это провернём? — уточнила Эйни. Чак удивился: он ещё не дал на эту авантюру своего согласия…

— Выберете объект, уничтожите мага Тирипса, вычислите мир, перенесётесь, уничтожите мага на той стороне, найдёте меня и покажете голограмму, что я записала на карту.

— А нельзя как-то иначе? — спросил Чак. — Вроде же всё устаканилось.

— Иом уже подходил к вам по поводу Генезиса? — Волчица выдержала небольшую паузу, наблюдая за бойцами Спирита. — Как только вы уничтожите или передадите тварь, для меня начнутся худые времена, если я останусь в негативном векторе. И не отдавать нельзя, иначе заберут силой. Силой, которую ни ты, Чак, ни я не смогу предугадать или блокировать, — Самалит опустила глаза.

— Наша база спрятана, отрицательные не найдут Генезис, и вовсе не нужно делать всё то, что ты задумала, — Чаку не нравилась сама предлагаемая идея, но ничего кардинально аргументирующего не приходило в его голову.

— Вас сдадут свои же. Видящие Спирита без проблем обнаружат вашу базу и предадут вас вражеской Десятке или вообще Тридцатке, и всё будет кончено. Таково наиболее вероятное будущее.

Чак чувствовал, что Самалит не лгала. Уход в иной мир был для неё единственным приемлемым путём решения надвигающейся проблемы.

— Постарайтесь сделать всё быстрее. Ваши и наши не будут ждать, — печально кивнула волчица и с неожиданной грустью побрела вдоль шведского стола.

Чак и Эйни молчали, наблюдая, как изящно отдаляется глава волчьего клана. Самалит сказала им то, чего не могла сказать через коммуникаторы, не могла доверить никому из своих волков, не могла открыться даже своей дочери. Она снова играла. Играла потому, что её жизнь вопреки её воле кто-то большой кинул на мировую рулетку во имя равновесия между Спиритом и Тирипсом.

Глава 3. Кому ОНО нужнее?

Слова Иома крутились у Чака в голове:

«У нас не принято убивать просто так, даже если он отрицательный. На этом держится весь Земной мир».

Слова же Самалит противоречили той мысли, как огонь противоречит воде:

«Убьёте мага в этом мире, завладеете зеркалом, убьёте мага в том мире, покажете положительной Самалит голограмму-послание».

С одной стороны, это говорили положительный и отрицательная. С другой, не было ли это снова частью большой игры?

Чак наложил заклинание невидимости на себя и Эйни ещё в тот момент, когда они вышли из общего зала — невидимость от взоров людей, от слежения машин, от заклинаний, от прямого и периферического наблюдения. Опыт научил мага прятать вещи и людей так, чтобы как минимум у такого же специалиста, как он сам, трижды сломалась бы логика в попытке отыскать хоть какие-нибудь следы передвижения. Также Вульфен спрятал устройство, данное Самалит, в контейнер, глушащий входящие и выходящие сигналы, и на всякий случай прикрыл магией и его. Вдруг кто-то будет искать именно этот предмет. Кто-то мог бы сказать: «Паранойя!», Чак бы назвал такую щепетильность желанием жить.

— И что ты думаешь по всему этому поводу?

Покидая здание Альффэмили, Эйни держалась за руку Чака, будто боялась упасть, хотя ни девушка, ни парень сегодня не прикоснулись к алкоголю. Вечер, который был устроен, чтобы развлечь волков, вовсе не принёс героям межклановой войны ни развлечения, ни даже банального переключения ума на другой род деятельности.

— Я познакомился с твоим отцом, но Генезис я им отдавать не планирую. Слишком серьёзное оружие, чтобы оно находилось в чьих-то руках.

Чак вынырнул сознанием из паутины магических циклов и снова был в этом мире. Виски парня давило — повышенная невидимость отводила глаза всем кому ни попадя.

— Это я поняла, а по поводу Самалит?