Spiritus Animalis, или Как человеческая психология управляет экономикой

Приведенная выше интерпретация позволяет объяснить неожиданное разделение, начавшееся среди афроамериканцев сразу после завершения эпохи борьбы за гражданские права. До этого каждый черный житель США знал, что к нему относятся несправедливо, а белые в массе своей этого не замечали. «Цветовой барьер» для афроамериканцев был незыблемым и неизменным, словно звезды в небе. Какой бы несправедливой ни была система, отрицать ее было немыслимо, почти самоубийственно. Но затем мир изменился, и белые признали несправедливость. Теперь это часть официальной американской истории, о ней вспоминают в день Мартина Лютера Кинга, рассказывают в школах во время месячника афроамериканской истории. У черных появились новые возможности, и некоторые не преминули ими воспользоваться.

Но теперь стало гораздо сложнее игнорировать — или, точнее, подавлять в себе — чувство несправедливости.

Когда история о притеснениях прошлого была извлечена на свет и стала общеизвестной, это только усилило ощущение несправедливости в настоящем. И далеко не все смогли воспользоваться появившимися новыми возможностями [312].

Как излечиться

Наша интерпретация во многом отражает общепринятые положения социологии и исследований чернокожего населения Америки. В экономических терминах это выражается в том, что афроамериканцы беднее, потому что у них мало навыков и финансовых активов и они подвергаются дискриминации. Но к этому следует добавить немаловажную деталь: роль историй, противостояние между «своими» и «чужими», стремление к самоуважению и справедливости. Таким образом, мы вновь возвращаемся к теме иррационального начала.

Подобная трактовка позволяет решить многие из проблем, с которыми сталкиваются афроамериканцы. Мы исходим из того, что афроамериканцы отличаются от других иммигрантов, которые самостоятельно сумели вырваться из бедности и достичь высоких доходов и уважения.

У черных в Америке другая история — история неравенства и несправедливости. Конечно, у всех групп иммигрантов есть свои истории про дискриминацию, но афроамериканцы и коренное население подвергались особенно тяжелому угнетению. Скажем, положение выходцев из Латинской Америки сильно отличается от положения афроамериканцев. Безработица среди латиноамериканцев в возрасте 25—34 лет примерно такая же, как среди белых. Без учета находящихся в заключении, ее уровень составляет около 10%. Напротив, у афроамериканцев он приближается к 25% [313].

Груз прошлого, представления о справедливости и истории позволяют понять, что бедность среди черных и коренных американцев не была их личным выбором. В своем непростом положении они оказались не только потому, что у них не было ресурсов, но и потому, что они больше других делили общество на «своих» и «чужих». К тому же коренное и черное население Америки давно живет с историей про то, как его эксплуатировали. Представление о «своих» и «чужих» было распространено также и среди белых, и оно остается частью повседневной реальности. Все это приводит к тому, что афроамериканцы по-прежнему остаются бедными.

Так как же это исправить? В 1990-е велось активное обсуждение позитивной дискриминации. Почти одновременно вышли две очень важные книги с диаметрально противоположными выводами. Эбигайл и Стивен Тернстремы написали исчерпывающую историю позитивной дискриминации и того, как эта практика выросла из движения за гражданские права [314]. У них есть все основания гордиться как своими историческими изысканиями, так и статистическим анализом. Но Тернстремы не стали изучать этнографические очерки, не включив в свою книгу рассказы, подобные истории про Морского Кота, Толли, Ричарда и Лероя. Они не приняли в расчет те эмоции, о которых говорится в таких очерках. А ведь именно эти абсолютно неизбежные эмоции и являются главным доводом в пользу позитивной дискриминации. В противоположность Тернстремам журналист Дэвид Шиплер собрал в своей книге «Страна чужаков: черные и белые в Америке» множество высказываний афроамериканцев о самих себе и об этой стране [315]и пришел к выводу, что пропасть между «своими» и «чужими» существует. А значит, позитивная дискриминация может сыграть большую роль в ее преодолении.

В первую очередь, важно символическое значение такого подхода. Позитивная дискриминация продемонстрирует, что черные небезразличны белым и что Америка больше не разделена на две независимые страны. Мы признаем, что позитивную дискриминацию крайне сложно осуществлять на практике и что она нарушает принцип справедливости. Но это уже второстепенные вопросы по сравнению с возможностью послать всем афроамериканцам сигнал: «У нас все получится, вы нам не безразличны» [316].