Spiritus Animalis. Как человеческая психология управляет экономикой

«Паника имеет нерациональную природу; поэтому, хотя в 1893 г. все боялись девальвации казначейских обязательств, вкладчики первым делом устремились изымать эти самые казначейские обязательства из своих банков. Но истинные мотивы вкладчиков отнюдь не связаны с выбором той или иной формы денежного обращения. По своему опыту они знают, что при общем кредитном кризисе первыми, скорее всего, пострадают банки. Многие из них потеряли сбережения из-за банковского краха, вызванного паникой 1873 и 1884 гг. Так что в 1893 г. инстинкт подсказал им: надвигается еще одна финансовая буря, самое время забрать деньги из банка и положить себе в карман. А казначейские обязательства — это практически единственная форма денег, которыми они привыкли пользоваться. Но, когда вкладчики стали изымать наличные из банков, расположенных во внутренних штатах, чей денежный фонд составлял всего 6% от общей суммы вкладов, следовало ожидать, что из «банков-хранителей», расположенных на Восточном побережье, будут затребованы колоссальные суммы»[109].

Важно отметить, что Нойес говорит об инстинкте, породившем панику. Американское правительство не ожидало, что Закон о закупке серебра вызовет банковскую панику. Никаких логических причин тому и не было. Но, когда золотой запас государства стал убывать, у некоторых возникло ощущение, что что-то идет не так, и их доверие тоже стало уменьшаться. Это ощущение переросло в разговоры о панике 1873 и 1884 гг. и оживило в общественной памяти соответствующие истории.

В те времена практически каждый мог припомнить не одну такую историю, и в 1893 г. они вновь начали будоражить воображение общества. Банковская паника вспыхнула как социальная эпидемия: видя длинные очереди в банках, люди реагировали на страхи других людей, пересказывая друг другу истории о случаях банковской паники прошлого.

Набег на банки привел к хаосу — ближайшему предвестнику экономической депрессии. Ряд ученых — в частности, Уильям Джетт Лаук в 1897 г. и Милтон Фридмен с Анной Шварц в книге «Монетарная история Соединенных Штатов»[110] в 1963 г. — высказали предположение, что именно банковская паника и послужила причиной депрессии, многообразной и затяжной.

Однако, помимо того общепризнанного факта, что банковская паника 1893 г. вызвала депрессию, единого мнения о причинах столь резкого и затяжного ее характера не существует. Дуглас Стиплз и Дэвид Уиттен отмечают, что среди экономистов, рассуждающих на тему причин этого явления, нет единого мнения[111].

Депрессию 1890-х называли и сельскохозяйственной (Гарольд Андервуд Фолкнер), и следствием полного освоения земель на Западе, служивших своеобразным «экономическим клапаном» (Фредерик Джексон Тернер), и результатом завершения строительства национальной сети железных дорог, которое ограничило возможность делать выгодные инвестиции (Джозеф Шумпетер)[112]. Стиплз и Уиттен не стремятся разобраться в этом запутанном списке сопутствующих факторов; вместо этого они подчеркивают непрекращающуюся классовую борьбу между популистами и представителями бизнеса. Президентские выборы 1896 г., состоявшиеся в самый разгар депрессии, стали кульминацией этой борьбы, обернувшись напряженной дискуссией по вопросу об инфляции. Уильям Дженнигс Брайан, кандидат от демократов, выступал за свободную чеканку серебряных денег, что привело бы к инфляции, выгодной фермерам и другим крупным должникам. Республиканский кандидат Уильям Мак-Кинли выступал за строгий золотой стандарт, выгодный бизнесу. Кандидаты спорили о масштабном перераспределении богатства между различными классами в США.