Spiritus Animalis. Как человеческая психология управляет экономикой

Американцам свойственно гордиться своей страной как главным капиталистическим государствам в мире. В главе 3 мы уже говорили о двойственной природе капитализма: производителям выгодно продавать то, что потребители хотят покупать; но выгодно и побуждать потребителей покупать то, что производители хотят продать. Полагая себя неотъемлемой частью капиталистической системы, американец ощущает свое право, и даже обязанность, вкусить всех благ, которые капитализм производит и навязывает. Для этого нужна кредитная карта. Когда ему нравится что-то в магазине, он не должен отказывать себе. В этом, собственно, и заключается история про капитализм. Неудивительно, что при такой системе ценностей у американского гражданина много кредитных карт и мало сбережений, и неважно, заставляют ли его кредитки потреблять больше.

Эта точка зрения поддерживается одним любопытным фактом. Сейчас кредитных карт нет лишь у небольшого процента американцев, которые беднее среднестатистического жителя страны. Казалось бы, их финансовые активы должны составлять намного меньшую долю дохода в сравнении с состоятельными американцами. Однако это соотношение намного более высокое. Те, кто не разделяет «американскую мечту», отказываясь от кредитной карты, проявляют свой мятежный дух и другим способом — больше сберегая[242].

Выводы для разных стран

Политика в области сбережений может значительно повлиять на будущее страны. Прежде всего она определяет, какая будет старость у ее граждан. Грамотная политика социального страхования должна принимать во внимание нелюбовь людей планировать свое финансовое будущее: их решения, касающиеся сбережений, зависят от различных сигналов, возникающих в обществе. А без системы социального страхования уровень сбережений будет слишком низким, и исправлять такие ошибки следует с помощью грамотной политики. Эту задачу в большинстве западных стран выполняют пользующиеся популярностью системы социального страхования. В общем, люди небезосновательно опасаются, что, будучи предоставленными сами себе, не смогут сберечь достаточно на старость.

В Соединенных Штатах приватизировать систему социального страхования и дать возможность населению самостоятельно определять свою пенсию было бы катастрофой. Народ не станет заниматься таким планированием. В то же время государство должно поощрять те сигналы, которые побуждают к сбережению, и подавлять те, что заставляют тратить.

Но США и, в меньшей степени, Западная Европа — это лишь один тип культуры, где принято больше потреблять. Страны Восточной Азии, например Сингапур и Китай, выработали иные культурные представления в этой области. Обе эти страны смогли сделать очень высокий уровень сбережений главным двигателем, позволившим добиться выдающегося экономического роста. Как мы убедились, политика в области сбережений тоже может быть ключом к экономическому развитию страны.

Загадку непредсказуемости и большого разброса в сбережениях объясняет иррациональное начало, которое крайне важно учитывать при формировании национальной политики в области сбережений.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ Почему цены на финансовых рынках и объем корпоративных инвестиций так неустойчивы?

Никто так и не смог рационально объяснить безумные колебания цен на такие финансовые продукты, как, например, акции. Эти флуктуации существуют столько же, сколько сами финансовые рынки[243]. И несмотря на это, цена — первое, на что обращают внимание при принятии важнейших для экономики инвестиционных решений. Корпоративные инвестиции намного непоследовательнее, чем совокупный ВВП, но при этом именно они существенно влияют на экономические флуктуации. Все это вновь свидетельствует о том, что иррациональное начало играет центральную роль во взлетах и падениях экономики.

Реальная стоимость американского фондового рынка с 1920 по 1929 г. выросла в пять раз, после чего в 1929 — 1932 гг. вновь упала до исходного значения. С 1954 по 1973 г. этот показатель удвоился, потом рынок с 1973 по 1974 г. опустился до исходного значения. Между 1982 и 2000 г. реальная стоимость обращающихся на рынке бумаг увеличилась почти в восемь раз, после чего к 2008 г. уменьшилась вдвое[244].

Проблема не только в том, что такие колебания сложно предсказать; даже после того, как они случаются, однозначного объяснения им нет.

Глядя на то, с какой уверенностью экономисты восхваляют эффективность рынка, можно подумать, что уж они-то точно знают, что движет фондовыми биржами, просто предпочитают держать эти знания при себе. Разумеется, они могут объяснить, почему меняются цены на акции каких-то определенных компаний. Но для фондовых рынков в целом их объяснения не работают[245].

На протяжении многих лет специалисты исходя из базовых экономических принципов тщетно ищут убедительное объяснение движению цен на фондовом рынке. Представляется, что эти колебания невозможно объяснить изменением процентной ставки, дивидендов или прибыли — или чем-либо еще[246].