Списанные

Дома Свиридов уселся на подоконник и стал приходить в себя. Он понимал, что Сазонов обозлился на себя самого, что заботой о коллективе оправдывает собственное свинство, что свиридовская зачумленность возвращает ему чувство благополучия и безопасности, — но уязвляло его не это. Что-то было не так. Дело было даже не в том, что Сазонов оказался такой дрянью, — в конце концов, Свиридов никогда его не любил, — а в том, что он оказался ею так быстро. Он будто готовился, прикидывал этот вариант, избавлялся от Свиридова при первой возможности — а стало быть, давно мечтал его выкинуть. Мир только и ждал, чтоб наброситься, мерзость искала щель, чтобы в нее хлынуть, — и список дал отмашку на все худшее. Теперь надо было изо всех сил делать вид, что ничего не произошло, — и мир мог еще вернуться в прежний вид. С утра Свиридов собирался ехать к матери, вот и надо поехать к матери.

5