Список Ханны

Итак, Ханна снова вмешалась. Она предоставила мне идеальный предлог для того, чтобы позвонить Мэйси Роз. Ведь среди многочисленных талантов Мэйси Ханна упоминала занятие настенной росписью. Я могу нанять ее для работы у меня в отделении и таким образом познакомиться с ней без всяких предварительных подходов.

— Фрески — это прекрасная идея.

— Хочешь, я узнаю у сестры Сьюзен из офиса доктора О'Мэлли имя художника?

— Пожалуй… Хотя… Кажется, я уже знаю одну женщину, которая может сделать эту работу.

— Все-таки я возьму номер телефона, на всякий случай. И если та художница не сможет прийти, мы пригласим его.

— Прекрасно.

За что я и ценил Линду. Она всегда обо всем подумает.

Немного погодя я нашел ее имя в онлайн-справочнике и набрал номер.

Вызов прозвучал четыре раза, и я хотел уже оставить сообщение, как вдруг мне ответил запыхавшийся женский голос:

— Слушаю.

— Это Мэйси Роз?

— Да, это я.

Такое впечатление, что она только что бежала кросс.

— Говорит доктор Майкл Эверетт.

— Это по поводу Харви? — В голосе зазвучали нотки паники. — Я просила его в случае чего дать мой номер. Он болен ужасно, да? Я так беспокоилась. Он не говорил мне, что пойдет к врачу, он вообще мне ни о чем не говорит.

Выждав, когда ей не хватит воздуха и она переведет дыхание, я вклинился и заверил, что не имею ничего общего с Харви, кто бы он ни был.

— Видите ли, я звоню совершенно по другой причине.

На линии наступила тишина.

— Это не по поводу Харви?

— Нет. Кажется, вы занимаетесь настенной росписью?

— О да, — весело подтвердила она, — и делаю это очень неплохо.

Какая скромность.

— Вы хотите нанять меня? Послушайте, у меня приемлемые расценки, я человек творческий и очень надежный.

Я не стал акцентировать внимание на перечисленных достоинствах.

— Я хочу разрисовать фресками стены в моем офисе.

Сначала надо с ней встретиться.

— Буду счастлива у вас работать.

— У вас есть фотографии ваших работ?

— Где-то были… Не уверена, где именно, но они есть.

— Могу я их посмотреть?

Что казалось вполне логичным.

— Надо поискать. Боюсь, это займет некоторое время.

Эта женщина явно не из деловых особ. Не говоря уже о недостаточной организованности.

— Вы хотите знать, какие фрески мне нужны?

Эта Мэйси меня забавляла и одновременно раздражала.

— На стене, верно? Большинство хотят иметь фрески на стенах.

— Коридор.

— Понятно. Вы выбрали тему? Например, золотые рыбки в аквариуме, или сельский пейзаж, или…

— Я хотел бы послушать ваши идеи и заодно увидеть работы. Когда вам удобно заехать?

— Я сейчас особенно не занята, — призналась она. — Хотите сегодня?

Будет лучше заняться таким делом после приема, а не в перерыве между пациентами.

— Какое время понадобится вам, чтобы подъехать?

Я дал ей адрес.

— О, вы находитесь совсем рядом. Я могу приехать минут через двадцать.

— Я предупрежу охрану, что вы подъедете.

— Спасибо. — И после паузы: — Ничего, если я опоздаю на несколько минут?

— Что ж…

— Но я постараюсь быть вовремя, — пообещала она и повесила трубку.

Эти несколько минут обернулись в тридцать пять после назначенного времени. Я шагал по кабинету злой, считая такое опоздание просто неприличным. Я люблю точность в деловых встречах, и если сказал: через двадцать минут, то держу слово. Если возникают непредвиденные обстоятельства, всегда звоню и предупреждаю.

Спустя почти час после нашего разговора я услышал, как дверь в приемную открылась, и пошел встретить Мэйси Роз. К своему удивлению, я понял, что знаю ее. Когда Линн извинилась, что не смогла прийти на похороны, я ответил, что не помню, кто там присутствовал. Но, оказывается, было и исключение.

Женщина в красном. Женщина, одетая на похоронах в ярко-красное платье, в шляпе с большими полями, из-под которых выбивались морковного цвета локоны. Она стояла как одинокая яблоня в середине луга. Все остальные были в черном либо в уместном темном трауре. Но не Мэйси. Когда я увидел ее, одетую как на вечеринке, я стиснул от негодования зубы. Эта женщина не имела понятия о приличиях, равно как и здравого смысла, выбрав столь яркий наряд для похорон.

Сегодня на ней были желтые легинсы и леопардовой расцветки туника, на ногах нечто вроде балетных туфель. Длинные рыжие волосы забраны в конский хвост. Ей было лет тридцать, но в таком наряде можно было дать восемнадцать. Она явно не производила впечатления серьезного художника, каким представилась по телефону.

Увидев меня, она замерла, в ее глазах промелькнуло узнавание.

— Вы муж Ханны… — прошептала она.

Я кивнул.

В ее глазах я увидел боль и сочувствие.

— Я так любила Ханну!

— Благодарю. — Я резко оборвал ее признания, не собираясь обсуждать смерть Ханны с женщиной, которая мне была неприятна.

— Я помню, как она…

— Вы опоздали.

Я был груб, но ничего не мог с собой поделать. Как могла Ханна выбрать такую женщину для меня в качестве возможной жены?

Она сразу виновато потупилась, как провинившийся новобранец.

— О, прошу прощения за это…

— Вы сказали: двадцать минут.

— Мне надо было достать коробку из шкафа, потом Душка забралась внутрь, а я не видела, только когда услышала ее отчаянные крики, поняла, и спустя пять минут обнаружила ее в шкафу.