Список ненависти

Мама тихонько вошла. Бинго! В руке у нее телефон.

– Проснулась? Хорошо. – Улыбнувшись, она прошла к окну и подняла жалюзи.

Я зажмурилась от солнечного света.

– Ты надела костюм, – заметила я, закрывая глаза рукой.

Мама разгладила бежевую юбку на бедрах. Так смущенно и робко, будто впервые нарядилась. Она казалась такой же неуверенной, как и я. Мне стало ее жаль.

– Да. – Теперь мама пригладила волосы. – Я подумала: раз ты возвращаешься в школу, то почему бы мне не вернуться в офис на полную ставку?

Я села в постели. Голова от долгого лежания отяжелела, нога легонько подергивалась. Я рассеянно потерла под одеялом впадинку на бедре.

– В мой первый учебный день?

Мама приблизилась, перешагнув в бежевых туфлях-лодочках через валяющуюся на полу кучу грязной одежды.

– Ну… да. Прошло несколько месяцев. Доктор Хилер считает, что я уже могу вернуться к работе. А из школы я тебя заберу. – Она села на краешек моей постели и погладила меня по голове. – У тебя все будет хорошо.

– Ты в этом уверена? Почему ты думаешь, что у меня все будет хорошо? Ты можешь ошибаться. В прошлом мае ты тоже не предвидела ничего плохого.

Я поднялась. Грудь теснило, в любую секунду могли потечь слезы.

Мама сжала в руке телефон.

– Да, я уверена в этом, Валери. То, что произошло, никогда больше не повторится, милая. Ник… его больше нет. Постарайся сейчас не расстраиваться.

Поздно. Я уже расстроилась. Но чем дольше она сидела на моей постели, поглаживая меня по голове как маленькую, а я вдыхала аромат ее духов, которые про себя называла «рабочие», тем реальнее становилось мое возвращение в школу.

– Мы все пришли к мнению, что так будет лучше, Валери. Ты забыла? – спросила мама. – На сеансе у доктора Хилера мы решили, что убегать от проблем – не выход для нашей семьи. И ты с этим согласилась. Ты не хотела, чтобы из-за случившегося страдал Фрэнки. И фирма отца… закрывать ее и начинать все сначала будет слишком накладно. – Она пожала плечами и покачала головой.

– Мам, – жалобно протянула я, но не нашлась, что возразить.

Она права. Я сама сказала, что мой младший брат Фрэнки не должен переезжать в другой город, менять школу и расставаться с друзьями. А отец, зло играющий желваками при каждом упоминании о возможном переезде, не должен открывать новую юридическую фирму после того, как столько труда вложил в старую. Что я не должна забиваться как кролик в нору и учиться с домашними учителями или – хуже того – переходить в новую школу в выпускном классе. Черта с два я буду сбегать, как какой-то преступник, когда не сделала ничего плохого.

– Случившегося не утаить от мира, – призналась я доктору Хилеру, нервно проводя пальцами по подлокотнику кресла. – Наверное, не найдется школы, в которой бы не слышали обо мне. На новом месте я сразу стану изгоем. В «Гарвине» я хотя бы знаю, чего ожидать. К тому же если я сбегу, то все только уверятся в моей вине.

– Тебе будет нелегко, – предупредил доктор Хилер. – Ты столкнешься со множеством трудностей.

– Для меня это не впервой, – пожала я плечами. – Справлюсь.

– Уверена? – недоверчиво поинтересовался он, прищурившись.

Я кивнула.

– Почему я должна сбегать? Это несправедливо. Я справлюсь. А если будет совсем невыносимо, переведусь в другую школу в конце семестра. Но я выдержу. Я не боюсь.

Легко было так рассуждать, когда впереди ждало невероятно длинное лето. Тогда идея о «возвращении» была абстрактной, а не реальной. И как в идею я в это по-прежнему верила. Моя вина лишь в том, что я любила Ника и ненавидела наших мучителей, и я не собиралась сбегать и прятаться от людей, считающих меня виноватой в чем-то еще. Однако сейчас мне предстояло воплотить идею в жизнь и я не просто боялась – я была до смерти перепугана.

– У тебя было целое лето для раздумий, – заметила мама.

Сжав зубы, я повернулась к комоду и достала чистое белье. Затем порылась в куче на полу в поисках джинсов и какой-нибудь футболки.

– Ладно. Сейчас соберусь.

Я бы сказала, что мама улыбнулась, если бы ее улыбка не походила на болезненную гримасу.

Она сделала пару нерешительных шагов к двери, а потом быстро пересекла оставшееся пространство. Видимо, пока решила оставить меня в покое. Ее руки судорожно сжимали телефон. Мама так с ним сроднилась, что как бы не потащила с собой на работу.

– Хорошо. Подожду тебя внизу.

Я натянула мятые джинсы и первую попавшуюся под руку футболку, не заботясь о том, как в них выгляжу. Никакой наряд не уймет моего страха, и я в любом случае буду привлекать внимание, как бы ни оделась. Я поплелась в ванную и прошлась расческой по грязным волосам. Заморачиваться с макияжем тоже не стала. Не помню, где лежит косметичка. Летом прихорашиваться не приходилось. Большую часть времени я даже ходить не могла.