Список ненависти

Я откинулся на спинку стула и, наблюдая за работой папы, размышлял над его словами. Джейкоб Кинни никогда не изменится. Зачем это ему? Гораздо проще верховодить школой – чтобы популярные девчонки тебя обожали, а все остальные боялись, – чем пытаться стать хорошим человеком.

Я подумал о словах Дуга: «это просто шутка», «все это ерунда». И о том, как Валери меня отшила и вела себя так, словно я ей враг. Я подумал о не стертой с дверцы моего шкафчика надписи: «Пидор!».

Но больше всего мои мысли занимали перечеркнутые красной ручкой имена и то, как все были потрясены, когда людей с этими именами застрелили.

Когда кого-то из них застрелили.

Потрясены были все. Кроме меня.

Одиннадцатый класс

113. РозовыйРозовыйРозовыйРозовыйРозовый

114. Джессика! Сучка!! Кэмпбелл!!!

115. Жирные бока Теннайл

С приближением мая всегда трудно сосредоточиться на школьных уроках. Наконец-то светит солнце, и единственное, чего хочется, – сидеть на улице, слушать музыку и, может быть, пускать по воде Голубого озера камешки.

Но в мае одиннадцатого класса заставить себя идти в школу было просто нереально. Думаете, за девять месяцев Крису Саммерсу надоело меня третировать и он нашел себе занятие получше? Как бы не так! Мартышка, и та бы устала прыгать месяцами вокруг одного и того же мяча. Крис же за зиму только вошел во вкус. Он обзывал меня «пиратом-педрилой» и подговорил своих дружков вякать что-нибудь соответствующее, проходя мимо меня в коридоре: «Разрази меня гром, я слышал, Ник Левил прохаживается к шкафчику Дэви поглазеть на его тыл! Йо-хо-хо!».

Однажды я прогулял школу и поехал на велике к Голубому озеру. Стоял солнечный день, озеро сверкало, пуская блики в глаза. Было так мирно.

Пока я не услышал этот звук.

Хлопок, будто от выстрела.

Говорят, за выстрел можно принять выхлоп машины. Чушь собачья. Выстрел похож на выстрел, и ты сразу понимаешь, что именно услышал минуту назад. Во всяком случае я понял это сразу. Остановился на велосипеде, уперев ногу в землю, и навострил уши, не зная что делать.

Но потом услышал голоса и смех за навесом – тем самым, где мы обычно встречались со всеми на озере. У туалетов стояла знакомая машина. Черная крутая тачка. Брэндон мне еще из нее фак показал. Машина Джереми.

Я развернул велосипед в сторону голосов и оставил его рядом с машиной. Прошел через навес и увидел сидящего на камне Джереми. У него на коленях лежал пистолет.

– Ты чего здесь делаешь? – донеслось от озера.

Я обернулся. Ник стоял с банкой в руках.

Джереми сунул пистолет под ногу и повернул ко мне голову.

– Эй, Пи-Ви! – не вынимая изо рта сигарету протянул он. – Прогуливаешь уроки, как большой мальчик? Милашка!

Я сделал несколько шагов вперед.

– Что у вас тут?

От тревоги в моем теле напрягся каждый нерв. В глубине глаз Ника таилось какое-то темное и сильное чувство, как тогда в подвале, когда я увидел перечеркнутые имена в Списке ненависти. Только сейчас его взгляд заставил меня серьезно занервничать.

– Ничего особенного, – отозвался Ник. – Тусим, как обычно.

– И кое в чем практикуемся, – добавил Джереми хриплым голосом. – У нас тут сегодня своя школа. Только безо всяких придурков. Школа корректировки поведения. – Он засмеялся. – Урок вот-вот начнется. Твое поведение не нужно подкорректировать, Пи-Ви?

Я скорчил мину и, проигнорировав его, обернулся к Нику.

– Давно не виделись.

– Оставь его, – сказал Ник Джереми. – Дэвид – нормальный парень. – Он подошел к нам, и я заметил в самом центре банки, которую он держал в руке, рваную дыру. – Я приду завтра в школу. Нужно кое с чем разобраться.

– С чем? – Я все глядел на банку в его руке.

Ник, прищурившись, посмотрел на озеро.

– Неважно, – ответил он. Замолчал. Потом спросил: – Ты когда-нибудь думал об этом, Дэвид?

– О чем?

– О них. О Крисе Саммерсе, Эбби Демпси, Джейкобе Кинни и двуличной сучке Джинни Бейкер? Когда-нибудь задавался вопросом, почему они себя так ведут? Как думаешь, если бы у нас было все то, что есть у них – машины, деньги, любящие мамочки и папочки, огромные дома, – мы бы были такими, как они? Или у них это что-то врожденное и они бы вели себя так вне зависимости от того, все ли у них есть или ничего? Я к тому, что… может, они просто… плохие люди? Ошибка природы?

– Никогда не думал об этом. – Мне опять стало как-то не по себе. Когда, интересно, Ник стал человеком, с которым чувствуешь себя так неуютно?

Ник смял банку и бросил на камни у наших ног.

– Да. Наверное, ты мыслишь не так, как мы. Ты – хороший парень.

– Мы узнаем, – заговорил Джереми. – Узнаем, насколько они ущербные людишки. Да, Пи-Ви?

– Оставь его, – повторил Ник.

– Что? – изобразил саму невинность Джереми. – Пи-Ви знает, что я просто языком мелю. Знаешь что, Пи-Ви? Приезжай после к моему двоюродному брату в Уорсо. Мы собираемся порыбачить. Ты любишь рыбалку?

– После чего? – уточнил я, не уверенный в том, хочу ли услышать ответ.