Список опасных профессий

— Девочка сделала все, что могла. Она уверена, что у мужа не было причин покончить с собой, но конкретной информации у нее немного. Ушел на работу, вернулся с работы, настроение ровное. Рабочих проблем не скрывал, но и не был ими обеспокоен. Расписание за последнюю неделю, как смогла, вспомнила, ничего настораживающего. В день смерти тоже все, как обычно. Позавтракал утром, ушел на работу, в обед приехал, поел, предупредил, чтобы к восьми часам была готова ехать в ресторан. Когда Сатинин вечером не появился, она поехала в офис. А дальше — пререкания с вахтером и труп мужа. Протокол разговора я распечатала. — Нина положила перед шефом несколько листочков, второй экземпляр протянула мне.

Я взяла протянутые бумаги, а Александр Сергеевич на свои даже не посмотрел.

— Твое мнение?

Нина на мгновение задумалась, потом развела руками.

— Не понимаю. Я не понимаю Володьку, как тут можно было соглашаться на самоубийство? Ни тени мотива!

— Рита? — Шеф перевел тяжелый взгляд на меня.

— А что я? Человек в обед договаривается с женой, что вечером они пойдут в ресторан, а через несколько часов пускает себе пулю в лоб? Я тоже не понимаю, о чем Стрешнев думал. Явная же инсценировка!

Разумеется, именно в это время позвонила Маринка — как ей удается угадать самые неподходящие моменты, для меня загадка. Я извинилась и спряталась в нашей с Гошкой комнате — отчасти, чтобы не мешать Баринову думать, отчасти потому, что подозревала: то, что скажет сестренка, мне совсем не понравится, а я не привыкла выносить на люди наши семейные разборки.

Разумеется, я была права, Маринкины слова мне не понравились. Моя нахальная сестрица, оказывается, потеряла свой экземпляр согласованного и подписанного меню, и поэтому я должна сегодня заехать в кафе и взять копию! Как вам это понравится? Разумеется, я не сдержалась, разумеется, Маринка ответила… некоторое время мы довольно шумно выясняли, чья намечается свадьба и в чем заключаются по этому случаю обязанности старшей сестры. Разумеется, Маринка победила — я обещала заехать в кафе.

Когда я вышла в приемную, оказалось, что вернулся Гошка. Причем вернулся не один, он привез строгую женщину лет пятидесяти. Сейчас она скромно сидела на стуле у стены, а Гоша докладывал:

— Побывал я в «Европе-сервис», посмотрел на обстановочку, с людьми поговорил. Начал, разумеется, с Михаила Дмитриевича, и, доложу я вам, непростое это дело, с заместителем директора в рабочее время разговаривать. Звонят непрерывно, двух слов сказать невозможно. При этом мадам Сатинина — я официальную мадам имею в виду, Киру Андреевну, все время первая трубку хватала. Да с таким умным видом: дескать, сейчас я все разрулю! Потом послушает, глазками поморгает и небрежно эдак трубочку Михаилу Дмитриевичу передает — разберитесь, пожалуйста. Я недолго с ними беседовал, все равно ничего интересного Михаил Дмитриевич не рассказал. Неприятности на работе были, как без них, но обыкновенные, все вопросы постепенно решались. А за настроением Сатинина он не следил, у него, как у заместителя директора фирмы, без того дел хватает. В тот день Михаил Дмитриевич несколько раз заходил к Сатинину и ничего особенного не заметил. В четыре часа он уехал на деловую встречу и на работу, естественно, не вернулся. А поздно вечером ему позвонила Лариса.

Гоша достал из холодильника бутылку минералки, отпил из горлышка и вытер губы.

— Потом я пошел по офису, пообщался с людьми. В основном народ ничего не знает, ничего не понимает, и смерть Сатинина для всех — неожиданность и шок. В самоубийство не то чтобы не верят, но не понимают, с чего вдруг? В общем, было бы дубль-пусто, если бы не Вера Николаевна. — Напарник эффектным театральным жестом указал на женщину. — Вера Николаевна, расскажите, пожалуйста, еще раз все, что вы мне говорили!

Женщина встала и неуверенно кашлянула.

— Я не знаю, с чего начать…

— Садитесь, пожалуйста, — попросил ее Баринов. — Вы ведь были секретарем Сатинина?

— Да. — Она зябко передернула плечами и опустилась на стул. — Как это звучит — «была»… а придется привыкать. Да, я была секретарем Олега Юрьевича и работала с ним много лет. Не скажу, что он легкий человек был, но у нас отношения сложились достаточно… уважительные. И я не уверена, что у Олега Юрьевича были причины кончать жизнь самоубийством. Я, конечно, не могу сказать, что так уж хорошо его знала, мы всегда держали определенную дистанцию — Олег Юрьевич не одобрял панибратства, и меня это вполне устраивало. Но если много лет работать вместе, так, как мы, можно с одного взгляда определить, какое, например, у человека настроение.

— Супруга Олега Юрьевича утверждает, что настроение у него было обычное. — Баринов внимательно смотрел на Веру Николаевну. — Я не Киру Андреевну имею в виду, а Ларису. Как вы, кстати, к ней относитесь?

— Она что, жаловалась? — насторожилась Вера Николаевна.

— Нет, что вы! Она просто упомянула, что вы ее э-э… несколько не одобряете.