Список секс-желаний

Когда я перелистываю страницы, я вижу женщин всех форм и размеров, любого возраста, любой национальности, некоторые одеты в мужские рубашки, другие совершенно обнажены. Но это красиво. Каждая из этих женщин излучает сексуальность и уверенность. Они не беспокоятся о своих морщинах, растяжках или прыщах. Бьюсь об заклад, все, что есть в их сексуальных списках, уже вычеркнуто. Я осторожно кладу книгу на место, где я ее нашла. Если мой сын собирается смотреть на обнаженных женщин, то, по крайней мере, пусть он смотрит на настоящих женщин с настоящими телами. Так что я оставлю это без внимания.

Не успеваю я оглянуться, как дети уже дома, и я обнимаю и целую их, прежде чем они бегут наверх. Как ни странно, Райан следует за ними внутрь.

— Как твой палец на ноге? — спрашивает он.

— Хорошо.

— У тебя действительно есть список желаний для секса?

Мои глаза устремляются к нему. Как он смеет! Это не его чертово дело. Он подходит ко мне вплотную, его руки находят мою талию.

— Что в нем? Я имею в виду, мы были довольно предприимчивы, если я правильно помню.

Я отступаю, его руки больше не кажутся естественными на мне.

— Очевидно, что спать вместе в прошлый раз было большой ошибкой. Мы больше не вместе.

— Между нами всегда была химия, Эмерсон, — говорит он, снова обнимая меня.

— Дети здесь, — огрызаюсь я.

— В прошлый раз они тоже были здесь.

— Это ошибка, — говорю я, и он отпускает меня. — И если у нас было так много химии, почему в последние несколько лет нашего брака было так мало секса?

Он пожимает плечами.

— Мы стали слишком удобными, слишком занятыми. Я сожалею об этом.

— Черт! — говорю я, дергая себя за волосы. — Ты встречаешься с кем-то другим. Тебе не приходило в голову, что ты изменил ей со мной?

— Я же говорил тебе, что с ней это несерьезно.

— Откуда это вдруг взялось? Ты бросил меня!

— Я чертовски ненавижу мысль о том, что ты с кем-то другим, — говорит он. — Когда я вошел сюда тем утром и подумал, что ты не одна, я не знаю… Я просто потерял контроль. А теперь я узнаю, что у тебя есть какой-то список, который ты планируешь, черт возьми, пройти.

— И что?

— Ведь я был твоим единственным. Я должен быть твоим единственным. — Он делает глубокий вдох. — Думаю, я принял это как должное.

— Неужели ты думал, что я проведу остаток своей жизни, оплакивая тебя? Потому что я делала это в течение двух лет, и я просто больше не могу.

— Я знаю, — говорит он. — Я просто не ожидал, что это будет так больно.

— О чем ты говоришь?

— Ни о чем, — говорит он. — Но я собираюсь держаться на расстоянии. Я просто хотел, чтобы ты знала почему. — Он открывает входную дверь, оглядываясь, но не совсем на меня, больше на дом, на жизнь, которую он оставил позади, и его глаза встречаются с моими. — Пожалуйста, не заводи какого-то придурка только для того, чтобы что-то доказать самой себе. Ты лучше этого. — Затем он уходит.

Какого черта? Типичный мужчина — он не хочет меня; он просто не хочет, чтобы я была с кем-то другим. Это выводит меня из себя до конца дня. Я пытаюсь притворяться ради детей. Я королева притворства. Я была так хороша в этом, что убеждала Райана в течение многих лет. Я ехала на этом счастливом поезде, пока он не сошел с рельсов самым восхитительно ужасным из возможных способов.

Я начинаю обедать, пытаясь занять свои мысли. В неудачной попытке сократить количество углеводов я решаю приготовить спагетти из тыквы, в которых всего около семи углеводов по сравнению с колоссальными сорока в макаронной лапше. Предположительно, спагетти из тыквы очень похожи на пасту из волос ангела, когда их натирают на терке. Что ж, это оказывается куском дерьма. Они совсем не похожи на божественную пищу, и даже если добавить к ним соус, это не обманет моих сопливых маленьких детективов.

Ава кричит сверху:

— Мам, в дверь звонят.

Мой стон соперничает со стоном дикого медведя.

— Ну так открой, милая.

— Я занята…

Мои уши отключаются от того, что, черт возьми, она говорит. Я уже слышала все это раньше от нее и других детей. «Я в ванной, Джейкоб ближе, я не одета, я ем, я разговариваю по телефону, я устала». Бла-бла-бла. Список оправданий тянется на милю. Мне же удается открыть дверь частично обнаженной с пончиком во рту, разговаривая по телефону и занимаясь стиркой. Но, по-видимому, мои дети не унаследовали мою сверхъестественную способность открывать чертову дверь.

Когда я рывком открываю дверь, мне в лицо суют планшет и ручку.

— Подпишите. — Не глядя, я царапаю свое имя, беру маленький пакет, адресованный мне, и отбрасываю его в сторону. Я кричу наверх, чтобы дети пришли на ужин.

— Что это такое? — спрашивает Коннор, его маленький носик сморщивается.

— Спагетти-сквош, — говорю я, молясь, чтобы они съели это.

Не говоря ни слова, Джейкоб встает и идет в кладовую.

— Что ты делаешь?

— Делаю себе чили, — говорит он.

— Сядь! — рявкаю я. — Мне потребовалось много времени, чтобы сделать это, и мы собираемся сидеть всей семьей и наслаждаться этим.

— Ты сегодня не работала, не так ли? — спрашивает Ава.

Я хочу задушить ее.