Список Шиндлера

Едва только гость стал задавать вопросы, Шиндлер замялся и Седлачек предположил, что сейчас он услышит отказ разговаривать. Всего на производстве у Шиндлера работало 550 евреев, за которых он вносил СС арендную плату. Инспекция по делам вооруженных сил гарантировала таким людям, как Шиндлер, неизменность заключенных с ним контрактов; СС обещала, что и в будущем будет поставлять ему рабскую силу, не дороже 7,5 рейхсмарки за душу в день. Так что не удивительно, если бы он, откинувшись на спинку кожаного кресла, изобразил бы полное непонимание.

– Проблема существует, герр Седлачек, – проворчал он. – И вот в чем она заключается. То, что в этой стране они делают с людьми, вне пределов воображения.

– Вы хотите сказать, – уточнил Седлачек, – что мои доверители просто не смогут вам поверить?

– Поскольку я и сам с трудом верю себе, – сказал Шиндлер. Поднявшись, он подошел к бару, наполнил две рюмки коньяком и протянул одну доктору Седлачеку. Вернувшись на свое место с другой рюмкой в руке, он сделал глоток, нахмурился, прислушиваясь к чему-то, на цыпочках подошел к дверям и резко распахнул их, как бы намереваясь поймать того, кто подслушивал. Несколько мгновений он стоял, застыв в дверном проеме. Седлачек услышал, как он спокойно обратился к секретарше с вопросом о каких-то счетах-фактурах. Через несколько минут он закрыл за собой дверь; вернувшись к Седлачеку, сел за стол и, сделав еще один основательный глоток, стал рассказывать.

Даже в небольшом кругу Седлачека, в его венском антинацистском клубе, не было ни малейшего представления, что преследование евреев носит столь продуманный, систематический и организованный характер. Истории, которые излагал ему Шиндлер, поражали не только с моральной точки зрения: просто невозможно было поверить, что, напрягая все силы в отчаянных сражениях, национал-социалисты могли предназначать тысячи людей, драгоценную пропускную способность железных дорог, огромные объемы грузовых перевозок, строить дорогостоящие инженерные сооружения, бросать последние силы ученых на научно-исследовательские разработки, создавать чиновничий аппарат и арсеналы автоматического оружия с огромными запасами боеприпасов – и все это с целью истребления человеческого поголовья, которое не имеет ни военного, ни экономического значения, а только психологическое. Доктор Седлачек ожидал услышать просто страшные истории о голоде, об экономическом разорении, о погромах в этом городе или насилии над собственниками – привычные из истории вещи.

Отчет Оскара о событиях в Польше окончательно сформировал у Седлачека представление об Оскаре как о человеке. Оккупационный режим как нельзя более устраивал его: он сидит в сердце своей собственной маленькой империи с бокалом коньяка в руке. Спокойный внешне, он клокочет от неудержимого внутреннего гнева. Он оказался в положении человека, который, к своему сожалению, счел для себя невозможным и неприемлемым отворачиваться от самого худшего. И чувствовалось, что он не преувеличивает излагаемые факты.

Если мне удастся организовать вам визу, спросил Седлачек, согласились бы вы прибыть в Будапешт и изложить свой рассказ моим доверителям и кое-кому еще?

На мгновение Шиндлер не смог скрыть удивления. Вы же сами можете написать отчет, сказал он. И, конечно же, такого рода информация поступает к вам из других источников. Увы, нет, сказал ему Седлачек; тут важен ваш личный взгляд, подробности историй и тому подобное. Нет исчерпывающего представления. Вы нужны в Будапеште, повторил Седлачек. Но должен вас предупредить, что путешествие будет не из приятных.

– Вы хотите сказать, – спросил Шиндлер, – что мне придется перебираться через границу пешком?

– Не так страшно, – заверил его дантист. – Может, вам придется ехать, скажем, на товарном поезде.

– Я приеду, – сказал Оскар Шиндлер.

Доктор Седлачек осведомился у него об остальных именах из стамбульского списка. Вот, например, возглавляющий его, некий зубной врач из Кракова. К дантисту, как правило, легче нанести визит, сказал Седлачек, потому что у любого человека на земле есть, как минимум, одно дупло в зубе. Нет, сказал Шиндлер, не стоит наносить визит этому человеку. Он уже привлек внимание СС.

Прежде, чем оставить Краков и вернуться в Будапешт к Шпрингману, доктор Седлачек еще раз встретился с Шиндлером. В кабинете Оскара на ДЕФ, он выложил едва ли не всю валюту, которую вручил ему Шпрингман для поездки в Польшу. Тут был определенный риск, поскольку, учитывая гедонистские наклонности Шиндлера, можно было предположить, что он способен спустить средства на черном рынке на покупку драгоценностей. Но ни Шпрингман, ни в Стамбуле не требовали никаких гарантий. Надежды на аудиторскую проверку у них все равно не было.

Необходимо отметить, что в данном случае Оскар вел себя безупречно и через своих связных передал всю наличность в еврейскую общину, чтобы они тратили ее, как сочтут нужным.

* * *